Он понимал, что она пыталась продолжить разговор с наименее неприятного из всего, что он ей рассказал, но мысль о Романе напрягла его не меньше, чем все остальное.

– Ох, господи, не особо. Он такой молодой. Не буквально, он взрослый, но он так молод. Я сказал, это был просто секс, но это даже не был секс. А если бы и был… ну, секс для меня уже никогда не будет просто сексом.

Фиона рассмеялась.

– Добро пожаловать в клуб.

– Я не про душевные дела.

– Боже правый, Йель, я тоже. Женщины с этим живут с незапамятных времен. Рождение детей может тебя убить или угробить тебе жизнь. И любое дерьмо вызывает у тебя рак, если ты женщина. Если ты парень – у тебя чесотка в паху, и тебе дают присыпку. А если женщина – на тебе рак. Или ты подхватишь что-то и никогда не сможешь зачать или, если сможешь, твой ребенок ослепнет, потому что ты подцепила это от какого-то козла на выпускном вечере. И это притом, что нам тоже грозит СПИД. Нас это тоже касается. Ох, Йель. Что? Извини.

Он осознал, что у него перекошено лицо.

– Нет, – сказал он, – я просто… Я думал, как…

– Слушай, извини. Я не тупая, окей? Я не какая-то засранка, которая не догоняет.

Он знал, что это правда.

Девочки были готовы продолжить путь, и Фиона остановилась застегнуть покрепче липучку на сапожках Эшли.

– До белых медведей дорога не близкая, – сказала она. – Вы уверены?

– Идем же, Фиона! – сказала Брук.

И потащила ее за руку, как непослушную собаку.

– Вы, дети, бегите до того контейнера, – сказала Фиона, – вон дотуда, а мы к вам придем.

Она никогда не сводила глаз с девочек, даже разговаривая с Йелем. Должно быть, это утомляло, вот так постоянно за ними следить.

– Извини, – снова сказала она.

– Несколько месяцев назад кое-кто мне сказал, что раньше мы умели веселиться, – он держал руки глубоко в карманах. – И это правда. Было это крохотное окошко, когда мы были в безопасности и счастливы. Я думал, это начало чего-то. А это был конец. И Джулиан чувствовал то же самое… Я считал его таким наивным. А сейчас понял, что мы одинаковые.