Он чувствовал себя ребенком, заснувшим на диване, которого мама несла в постель.

Но он упал на землю, резко, воздух прочь из легких, и его перевернули, ребрами на рюкзак, щекой на асфальт, и уперлись коленом в спину. Кругом кричало столько голосов. Ему завели руки за спину и что-то затянули на запястьях, так что он не мог пошевелиться, не мог как следует дышать, но ему продолжали давить в спину коленом.

Он услышал голос Эшера, но не мог понять, с какого расстояния.

– Что вы с ним творите? Сэр! Сэр! Зачем вы это делаете!

– Он сопротивлялся.

– Он не сопротивлялся! Сэр, он не сопротивлялся!

Открыв глаза, он увидел перед самыми глазами лошадиное копыто и гнедую шкуру, так близко, что мог лизнуть их. Он снова закрыл глаза.

Ему наступили на голову, прижав к асфальту. Он почувствовал, как пузырек имодиума у него в рюкзаке уперся ему слева под ребра, очень сильно. Почувствовал, как что-то хрупнуло. А затем жгучую, текучую боль.

– Сэр, в этом нет необходимости! Сэр, он не сопротивлялся!

Он хотел, чтобы они поспешили. Ему уже хотелось оказаться в фургоне с Фионой. Ему уже хотелось быть дома, с пакетом льда. Ему хотелось знать, что его кишечник выдержит. Хотелось, чтобы Эшер продолжал кричать, хотелось слышать его голос.

Он мысленно вернулся к поцелую. Он мог долго этим жить. Ему было тепло и хорошо.

2015

2015

Фиона связалась из спальни по скайпу со своим терапевтом. Изображение Елены то и дело подвисало, но звук шел без задержек, так что казалось, словно она произносит целые предложения с закрытым ртом или смеется, задавая серьезные вопросы.

– Ждать само по себе трудно, – сказала Елена. – И здесь много стрессовых факторов.

Прошло три дня после того, как она постучала в дверь Клэр, и за это время дочь не попыталась с ней связаться.

– Я чувствую себя так глупо, что сижу здесь, – сказала она. – И что вынудила прилететь Сесилию, хотя нам, может, даже не удастся увидеть нашу внучку.

– Сесилия виделась с Куртом еще раз?