– По-другому я бы просто не выжила.
Джулиан улыбнулся.
– В этом нет ничего плохого. Эй, ты действительно переезжаешь сюда?
– Я на самом деле думаю об этом, да. На какое-то время. Поверить не могу, что говорю это, но да.
– Ну, я тобой горжусь. Эй, ты еще не видела это?
– Видела что?
– Ну, две вещи, вообще-то. Три вещи! Ты видела
– Ты смотришься сногсшибательно, Джулиан.
– Окей, две другие вещи. Вот одна.
Он взял ее за плечи и повернул в сторону светящегося короба, установленного на стене и сплошь покрытого черно-белыми фотопленками. Размером с панорамное окно. Одни пленки висели вертикально, другие – горизонтально. Иногда они пересекались. Эта работа называлась «1983». С каждой стороны висели увеличительные стекла, сильные – это было очень кстати, потому что Фионе не хотелось выуживать из сумочки очки.
Она начала произвольно с верхнего левого края. Там была хроника какой-то вечеринки, в каждом кадре слишком много человек, чтобы выделить кого-то. Фиона как будто узнала несколько кадров с Катсу Татами. Четверо мужчин в ряд, похоже, с гей-парада, махали флагами. Там был высоченный парень, продававший сигареты поштучно на углу Халстед-стрит. Был Тедди Нэпплс. Они целовались, и танцевали, и валялись на диванах, и носили нелепую одежду, и подбрасывали блинчики, и загорали на скалах.
Она надеялась увидеть Нико, но тщетно.
– Смотри, – сказал Джулиан.
И она увидела себя, приобнявшую Терренса. Кажется, в каком-то ресторане. Она совершенно не помнила себя такой хорошенькой, такой счастливой. Клэр еще была просто яйцеклеткой в ее яичниках, чем-то, что Фиона еще не успела разрушить. Слева в кадре был Йель, с открытым ртом, говоривший с кем-то за кадром. На заднем плане зеркало, в котором отражались столы по всему залу, посетители и сам Ричард, вспышка вместо головы.
Фионе хотелось влезть в фотографию, сказать: «Стойте на месте».
Разве камера не дала ей хотя бы это, если не больше? Она остановила этот миг навечно.
«