РазноеРабынястр 239
Светлый фон
Я не слышал стука Лэнгстона, потому что в это время сидел в оцепенении на краю кровати, уставившись на собственное размытое отражение в темном окне напротив. Не знаю, как долго я так сидел до того, как миссис Берси вошла в мою комнату, но дома я выпил почти полную бутылку неважного виски, а перед этим побывал в трактире, где, конечно же, тоже выпил изрядно. Разбуженная Лэнгстоном хозяйка сначала вежливо, а потом все громче стучала в мою дверь, и наконец, не получив ответа, открыла ее сама и застала меня в таком состоянии. Она потрясла меня за плечо и объяснила, что мой брат требует моего немедленного внимания и неотложной медицинской помощи, так что не мог бы я поскорее спуститься?

Я всегда лечил своих пациентов только совершенно трезвым. В то время, в день, когда пришел Лэнгстон, медицинская практика была для меня всем. В моем представлении это была арена священнодействия, чистая и точная, блистающая всеми настоящими и будущими достижениями науки, и я каждый день благодарил Бога за то, что он привел меня на ее четкую орбиту.

Я всегда лечил своих пациентов только совершенно трезвым. В то время, в день, когда пришел Лэнгстон, медицинская практика была для меня всем. В моем представлении это была арена священнодействия, чистая и точная, блистающая всеми настоящими и будущими достижениями науки, и я каждый день благодарил Бога за то, что он привел меня на ее четкую орбиту.

Неотложная медицинская помощь, сказала миссис Берси. Сидя в изножье кровати, я смотрел в ее склеротические глаза, в уголках которых были слезы, увлажнившие ее скулы. Я был уже достаточно трезв, чтобы понимать, что трезв недостаточно, и меня охватил великий ужас. Не за любимого брата и не за его жену. Нет, я боялся только за себя. Я боялся слияния двух моих «я» – ночного гуляки и пьяницы и дневного добросовестного врача. Не приведет ли это к непоправимой беде? Если добрый доктор Калеб Харпер посмотрит себе в глаза, посмотрит внимательно и распознает темноту внутри, не станет ли вся конструкция неустойчивой? Да. Конструкция моего «я» тогда рухнет.

Неотложная медицинская помощь, сказала миссис Берси. Сидя в изножье кровати, я смотрел в ее склеротические глаза, в уголках которых были слезы, увлажнившие ее скулы. Я был уже достаточно трезв, чтобы понимать, что трезв недостаточно, и меня охватил великий ужас. Не за любимого брата и не за его жену. Нет, я боялся только за себя. Я боялся слияния двух моих «я» – ночного гуляки и пьяницы и дневного добросовестного врача. Не приведет ли это к непоправимой беде? Если добрый доктор Калеб Харпер посмотрит себе в глаза, посмотрит внимательно и распознает темноту внутри, не станет ли вся конструкция неустойчивой? Да. Конструкция моего «я» тогда рухнет.