В дверь громко постучали, и Лина подняла голову. Она услышала скрип половиц, топот ног.
– Каролина, это я, – сказал Оскар.
Лина не ответила. Она знала, что рано или поздно они поговорят о ее переезде, о Натали, возможно, даже о Грейс, но не сейчас.
– Каролина, пожалуйста.
Но что-то в его голосе, какая-то решимость заставила Лину отложить в сторону страницу, которую она читала, снять с рук носки, встать, подойти к двери и открыть ее. Отец стоял в коридоре, держа в руках высокую стопку книг и бумаг; «Влюбленные женщины», – прочитала Лина на одном из корешков. Оскар выглянул из-за груды бумаг, и Лина отступила в сторону, пропуская его.
Оскар осторожно положил свою ношу на небольшой, ничем не заваленный участок пола.
– Я принес тебе кое-какие вещи. Вещи Грейс, – сказал он. – Нужно было отдать их тебе давным-давно, но я не хотел… тебя расстраивать. И себя. Тебе уже давно пора их получить.
Лина кивнула; все это время она стояла у двери и только теперь села на кровать, где лежали листки Калеба, разделенные на две аккуратные стопки: прочитанные и непрочитанные.
– Я должен тебе кое-что сказать, Каролина. – Лицо Оскара казалось отлитым из металла: темные складки и линии, сероватая бледность. Он был без очков, глаза покраснели и слезились.
– Папа, тебе надо чаще носить очки. Ты все время напрягаешь зрение.
Оскар улыбнулся.
– Заботливая моя, – сказал он. – Я рад, что ты еще здесь. Но все в порядке. Со мной все будет в порядке, ты же знаешь. А Натали – хорошая тетка. Она тебе понравится, если ты дашь ей хотя бы полшанса.
Лина пожала плечами, надеясь, что этот жест не покажется ему пренебрежительным: да, она будет терпеть Натали, она даст ей хотя бы полшанса.
– Послушай, Каролина, я не знаю, как это сделать. Я лгал так долго, что это почти кажется правдой, я уже сам начал верить, что это правда. – Голос Оскара был едва слышен. Его лицо утратило свою обычную веселость и вдруг стало лицом старика, усталого и испуганного. Лина выпрямилась, ее сердцебиение замедлилось, мышцы лица расслабились. Она кивнула отцу, чтобы тот продолжал.
– Твоя мать, Грейс, действительно была нездорова, Каролина. Она не хотела быть ни женой, ни матерью. Я не знаю, чего она хотела. Она любила тебя, очень любила, но все время переживала, что она плохая мать. Она ненавидела меня, ненавидела наш брак, а я был так поглощен своими делами, что даже не понимал, что с ней происходит. Или не хотел понимать. Я знаю, нужно было постараться. – Оскар замолчал, казалось, он борется с собой. Руки он засунул в карманы. – Каролина, твоя мать не умерла, – сказал он тихо, но отчетливо. – Грейс не умерла. Она ушла от нас.