По Аахенскому миру Австрия получила обратно Нидерланды, которые перед этим были отвоеваны Францией, но вынуждена была отдать Фридриху Силезию, а Испании — Парму, Пьяченцу и Гуасталлу. По сравнению с опасностью, угрожавшей Австрии, эти территориальные потери, если не считать Силезии, были не столь значительны.

В России Аахенский мир вызвал известное недовольство. Елизавета, заявлявшая о своей решимости ликвидировать прусскую опасность, «даже если ей придется продать свои драгоценности, чтобы снарядить армию», и ее партия считали, что у Австрии не было серьезных оснований для заключения такого невыгодного мира. Они справедливо указывали, что прусская опасность не устранена и что Фридрих при первом удобном случае повторит нападение. Само по себе это было верно. Но Елизавета не принимала во внимание внутреннего положения Австрии.

Австрийская армия едва ли была лучше подготовлена к войне, чем прежде, а финансы страны были в еще более плачевном состоянии, хотя Марии Терезии удалось при помощи режима жестокой экономии избежать государственного банкротства. Австрии удалось выйти из беды, выстоять в войне и сравнительно легко отделаться. Но чтобы осуществлять активную внешнюю политику, надо было привести в порядок финансы, экономику и внутриполитическое положение страны. Мария Терезия понимала, что в прусском вопросе придется считаться с давлением Англии до тех пор, пока Австрия будет вынуждена ориентироваться на английскую финансовую помощь, без которой невозможно было справляться даже с текущими расходами на вооружение армии. Необходимых средств не было ни у России, ни у Австрии. Чтобы добыть их, чтобы сделать новое государство способным снова играть определенную роль в Европе, надо было изменить внутреннее положение страны. Мария Терезия приступила к этому сразу же после заключения Аахенского мира.

Реформы

Политическим идеалом государей Австрии и целью всех реформ за последние сто лет было создание единого, целостного, легко управляемого государства[63]. Максимилиан I заложил для него фундамент, Хёрнигк, Евгений и другие политические деятели способствовали завершению его строительства. Государство должно было освободиться от всех пережитков прошлого, всех сословных и дворянских привилегий, сделаться легко управляемой и четко работающей машиной, построенной с учетом достижений науки и техники, в соответствии с принципами целесообразности. По мнению реформаторов, традиции, привилегии, региональные или национальные особенности подлежали сдаче в архив. В своем стремлении создать бесперебойно работающий государственный аппарат реформаторы не делали различий между старым и новым. Старые сельские или городские самоуправления с их действительно демократическими принципами они считали таким же пережитком, как и привилегии церкви или право дворян творить суд и расправу в своих владениях. Требование самоуправления неавстрийских земель, возникшее в результате развития наций, казалось им таким же недопустимым, как и требование большей самостоятельности отдельных австрийских земель, имевшее целью возврат к средневековой системе свободных городов. Они считали хорошим то, что было рационально, а с точки зрения новой экономики страны рациональным было только единое централизованное государство.