Рабочий постепенно стал понимать, какие возможности открывает перед ним машина. Началось развитие, которое могло бы принести человечеству богатство и счастье. Машину, которая производила ежедневно сорок метров сукна, можно улучшить и перестроить так, чтобы она давала восемьдесят, сто и сто двадцать метров. Должен настать день, когда человек покорит силы природы и создаст достаточно ценностей, чтобы все люди получали все необходимое. Такое развитие уже началось, но хотя поток товаров все увеличивался, человек, производивший товары, не получал ничего или почти ничего. Мир становился богаче, а рабочий между тем становился беднее.

Сначала рабочие и их представители предполагали, что при организации нового общества была допущена ошибка, и требовали от буржуазии, от новых господ, чтобы они помогли восторжествовать справедливости и создать мир изобилия и счастья для всех. Но вскоре стало ясно, что буржуазия вовсе не собиралась создавать такой мир, что это противоречило бы ее целям и интересам. Если бы фабриканты собирались сделать такой мир реальностью, они должны были бы объединиться и совместно, в интересах всего народа и на общее благо, планировать производство, чтобы новая промышленность изготовляла столько обуви и одежды, строила столько домов и столько кораблей, сколько нужно людям — не больше и не меньше.

Но фабриканты не были намерены действовать сообща во имя всеобщего блага. Напротив, их принципом была «свободная конкуренция», борьба всех против всех, в которой в конце концов победителем оказывался сильнейший. Постепенно рабочие поняли, что суть дела не в моральных качествах каждого отдельного фабриканта, действующего в соответствии с этими качествами, а в структуре буржуазного общества, построенного на эксплуатации и погоне за прибылью, на конкуренции и борьбе, в которой побеждал тот, кто владел большим количеством машин и земли, то есть имел средства производства, и мог заставить поэтому работать на себя наибольшее число людей за наименьшую плату.

Кто же в состоянии создать этот новый мир, о котором рабочие мечтали? Рабочий понял, что этот мир он должен создать сам, своими руками. Рабочий взглянул на кусок ткани, им изготовленный. Кто соткал его? Рабочий — правда, с помощью машины. Но кто построил машины? Снова рабочий человек: изобретатель, который сконструировал ее, чертежник, сделавший чертеж, человек, который превратил кусок бесформенного металла в живой и тонкий механизм машины. Откуда взялось сырье? Его добыл тот же трудящийся человек: крестьянин в колониях, вырастивший хлопок, сборщик хлопка, снявший его с кустов, моряк, доставивший его в Европу. Фабрикант владел машинами, помещик — землей или рудой в недрах земли, но только человеческий труд превратил все это в ценности. Собственники использовали этот труд не для общего, а для своего личного блага. Логическим следствием был вывод: только тогда, когда земля и недра земли, машины и фабрики станут общим достоянием, они будут работать на общее благо, а не на отдельных собственников.