Уже в мануфактурный период рабочие начали кое-где сообща бороться против особенно тяжелых условий труда, против непомерно низкой заработной платы. В австрийской горной промышленности, где сама специфика производства потребовала раньше, чем где-либо, совместной работы многих людей, уже в XVI и XVII вв. происходили забастовки рудокопов.

В XVIII в., особенно во второй половине столетия, нередко происходили забастовки на текстильных мануфактурах, на верфях, забастовки стеклодувов, печатников и даже рабочих государственных фарфоровых мануфактур. В большинстве трудов, касающихся предистории рабочего движения, упоминаются главным образом ранние выступления рабочих во Франции, в Англии и в Северной Италии. В Австрии забастовки также не были редкостью. На крупной государственной текстильной мануфактуре в Линце неоднократно происходили выступления против низкой заработной платы. В чешских текстильных районах социальные требования полукрестьянских рабочих-наемников часто сливались с требованиями крестьян, выступавших против барщины и дворянского угнетения. Рабочие верфей и гавани Триест уже в XVIII в. считались «бунтовщиками». Подобные выступления были нередким явлением, но спаянности и крепкой организации у рабочих не было. Рабочие предъявляли совместные требования, вместе бастовали, но как только борьба заканчивалась, каждый снова шел своим собственным путем. Эти, большей частью стихийные, совместные выступления нашли свое наиболее яркое выражение в демонстрациях безработных в предмартовские дни (в 1830–1848 гг.), В прекращении работы на предприятиях в крупных городах в знак протеста против повышения цен в 40-е годы и в выступлениях разрушителей машин во всей Европе. Движение разрушителей машин большей частью возникало стихийно, но в некоторых странах, например в Англии, для борьбы с — машинами рабочие образовывали даже тайные общества. Рабочие, главным образом надомники и ремесленники мануфактурных предприятий, думали, что виновниками их бедствий являются не фабриканты, а новые машины, «орудия дьявола», как их, например, называли в некоторых частях Австрии; исходя из этих соображений рабочие решали делать все возможное, чтобы мешать пуску машин, разбивали их или приводили в негодность, а то и сжигали всю фабрику вместе с машинами. Однако движение разрушителей машин было непродолжительным. Рабочие вскоре увидели, что, действуя таким образом, они не могут помешать индустриализации, а по мере роста сознательности и опыта они поняли далее, что машина, бывшая сегодня их врагом, завтра может стать их другом.