Тогда правительство решилось на пробу сил. В начале мая оно обратилось к Центральному комитету с ультимативным требованием о самороспуеке. Когда комитет отклонил это требование, правительство — пригрозило разогнать его силой. Угроза подействовала подобно искре, попавшей в пороховую бочку, и Вена поднялась снова.

В ответ на угрозы правительства появилась «петиция штурма» («Sturmpetition») Центрального комитета, содержащая требование о немедленном принятии четырех изменений в тексте конституции. Правительство мобилизовало войска. Между 15 и 26 мая произошли решающие события.

Уже рано утром 15 мая повсюду начались демонстрации. Когда Центральный комитет направился в Гофбург, чтобы вручить петицию, вместе с ним двинулись революционные войска и вся Вена. Многие тысячи людей участвовали в демонстрации 15 мая, и в противоположность первой демонстрации 13 марта все они теперь были вооружены.

Вена приготовилась защищать революцию уже не словами или резолюциями, а с оружием в руках, на баррикадах. Студенты обратились к рабочим с призывом о помощи, и тысячи рабочих пришли на помощь. В этот день уже не хорошо одетые люди в цилиндрах и перчатках, не либеральные аристократы и не профессора задавали тон демонстрации; это были люди в рабочих блузах и деревянных башмаках, оборванные и голодные «строители баррикад» из рабочих предместий, вооруженные лопатами и железными штангами. Рабочие понимали, что предстоит борьба, и приготовились к ней. Когда рабочие все более плотным кольцом стали окружать правительственные кварталы, один из участников демонстрации спросил их — чего они хотят? На это ему ответили; «Мы — строители баррикад». «Это выражение поразило всех нас, так как до сих пор никто не думал о возведении баррикад» — рассказывает участник демонстрации. И это не были пустые слова. Через несколько часов и в центре города уже возвышались баррикады. Вооруженные студенты и рабочие приготовились к их защите.

Но не все, кто говорил о революции и ее защите, действительно хотели ее победы. Либеральная буржуазия и промышленники со смешанным чувством наблюдали движение масс. Лаубе, который в эти дни находился в Вене, рассказывает: «Я почувствовал, что меня кто-то тронул за плечо, и увидал позади одного своего знакомого, который мне шептал, чтобы я отошел назад, за переднюю линию. «Куда?» — «За линию стрельбы, от дворца к Капустному рынку». — «Кто же будет стрелять?» — «Канониры! Неужели вы думаете, что правительство позволит молодым студентам из актового зала университета и дальше управлять страной? Ниже уж нельзя опуститься. Революции мы хотели и хотели коренных реформ, потому что все остановилось в своем развитии, но перманентной революции мы не хотим, а в настоящий момент мы находимся на пути к ней. Господству студентов нужно положить конец. Академический легион должен быть распущен!» Так, как думал собеседник Лаубе, думали многие, и в первую очередь либеральная буржуазия. Но свои мысли они еще не претворили в дела.