Революция в Праге была подавлена. Виндишгрец одержал свою первую победу. Окончилась генеральная репетиция предстоявшего подавления венской революции.

А Вена — что сделала Вена, когда рядом с ней Прага истекала кровью? Вена молчала. Она не пошевелила и пальцем, чтобы помочь Праге. И даже больше, — не было произнесено ни единого слова в осуждение Виндишгреца, раздавались лишь снисходительные упреки по его адресу. Комитет общественной безопасности, наконец, собрался с силами и отправил в Прагу комиссию, чтобы она «доложила» ему о происходящих там событиях. Опьяненные победой солдаты и офицеры Виндишгреца, встретив посланных на пути, грозили ограбить их и чуть ли не убить. Когда те, наконец, добрались до Праги, князь запер их в замке, а после двух дней полуареста выгнал их, заявив при этом, что он не принимает от Вены никаких указаний. Вена молча перенесла также и это унижение. За исключением немногих студентов — в числе их был и Фишгоф, — не нашлось человека, который воздал бы должное героической борьбе пражских студентов и рабочих. Все, что писалось и говорилось, было сплошным издевательством. Левая пресса и многие историки, современники революции, обливали пражских рабочих грязью.

Уничтожающая оценка поведения австрийцев была дана Карлом Марксом в «Новой Рейнской газете»: «Новая познанская кровавая баня готовится в Богемии. Австрийская военщина утопила в чешской крови возможность мирного сожительства чехов и немцев… Нация, позволившая превратить себя на протяжении всей своей истории в орудие угнетения всех других наций, — такая нация должна раньше доказать на деле свою действительную революционность…

Революционная Германия должна была, особенно в отношении соседних народов, отречься от всего своего прошлого. Вместе со своей собственной, свободой она должна была провозгласить свободу тех народов, которые доселе ею угнетались. А что сделала революционная Германия? Она совершенно подтвердила и освятила старое угнетение Италии, Польши, а затем и Богемии при помощи немецкой военщины…» (Маркс, как это было принято в 1848 г., под словом «немецкая» подразумевает германскую и австрийскую, в данном случае — австрийскую военщину. — Е.П.) «И после этого немцы требуют, чтобы чехи им доверяли! И после этого осуждают чехов за то, что они не желают присоединиться к нации, которая, освобождаясь сама, в то же время угнетает и оскорбляет другие нации!»[80]

Июньские дни изменили положение в Чехии. Левые были рассеяны, разбиты, их представители расстреляны или заключены в тюрьмы. Правые и либералы, руководимые Ригером и Палацким, теперь свободные от контроля и влияния левых, растерянные, беспомощные и запуганные не только пушками Виндишгреца, но и собственными крестьянами и рабочими, ища выхода, бросились в объятия Габсбургов. Немного времени спустя Палацкий отправился в Инсбрук для переговоров с короной.