Вы знаете, – воскликнул отец как-то вечером <…> спускаюсь сегодня по лестнице и вижу: сидит некто в черной шляпе и сером пальто. Только выхожу на улицу – он за мной! <…> С тех пор «гость» неотступно сопровождал папу и сидел в его подъезде. <…> Вчера я поздоровался с только что присланным голубчиком, угостил его папиросой и сказал: – Курите, не стесняйтесь! Сегодня придется сидеть долго, вот только сходим на угол за хлебом и – назад! – Так он даже поперхнулся. Не-ет не тот пошел нынче шпик, застенчивый какой-то[1136].
Не исключено, что М. А. Булгаков мог использовать и эту информацию.
И наконец, необходимо отметить, что неоднократно подчеркивается связь между Пилатом и Воландом. Единственным человеком, который мог послужить прототипом обоих персонажей, был Б. Е. Этингоф. Итак, Воланд заявляет, что был в Ершалаиме:
<…> Я лично присутствовал при всем этом. И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать <…>[1137].
<…> Я лично присутствовал при всем этом. И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать <…>[1137].
Кроме того, и другие детали подтверждают эту связь двух героев. Так, в главе 18 упоминается «траурный плащ, подбитый огненной материей» на спинке стула, принадлежащий Воланду, что должно вызвать в памяти «белый плащ в кровавым подбоем» Пилата[1138]. Вероятно, это очень важный акцент, который не только указывает на неразрывную связь двух персонажей из разных пластов романа, но и возвращает нас к образу трагедии Гражданской войны. Если Б. Е. Этингоф был одним из прототипов Воланда, то это и прямое указание на его личную ответственность за пролитую кровь. Воланд, как и Пилат, после бала боится мигрени[1139]. Лексика времен Гражданской войны, использованная в «древних» главах, и заступничество как «ходатайство» появляется по отношению к Воланду, который в финале романа говорит о Коровьеве, обратившемся в мрачного рыцаря:
Впрочем надеется на прощение. Я буду ходатайствовать[1140].
Впрочем надеется на прощение. Я буду ходатайствовать[1140].
Вино, которое Азазелло приносит в подвал мастеру и Маргарите, оказывается вином из Ершалаима. В этом тоже могла скрываться шутка о вине с Северного Кавказа или из Грузии, которое привозили друзья и которое было знакомо по Владикавказу и М. А. Булгакову, и Б. Е. Этингофу:
Это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино[1141].
Это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино[1141].