Им тоже стало не скучно, когда прилетели два мессера и сцепились с Яками. Быстрый обмен любезностями завершается ничейным счётом. Як берёт мессера на таран, подрубает винтом хвост и планирует в сторону востока. Мессер, выронив лётчика, валится на землю к западу. Немецкий ас успевает раскрыть парашют. Оставшиеся в одиночестве противники расходятся в стороны. Каждый в свою.
Наблюдать некогда, только краем глаза. На земле свой бой. Тихо сидящий в кабине старлей ждёт, не стреляет. Меж тем броневики, избавившись от угрозы с воздуха, нацеливаются на их позиции.
— Парни! — старлей обращается к своему безоружному техперсоналу, быстро инструктирует.
Владик и Санёк подлезают к самолёту и начинают изображать суетню около него. Затем Санёк картинно ахает и показывает рукой на приближающихся немцев. Оба на мгновенье замирают, затем срываются с места и бегут к лесу. Время от времени оглядываются, стараясь бежать так, чтобы самолёт оставался строго между ними. Так приказал балабол, ой, товарищ старший лейтенант ВВС.
Броневики подходят на триста метров, и не снижая скорости, прут дальше. Бойцы нервничают, немецкими гранатами пользоваться никто не умеет. Их всего четыре. Только два из числа их ныне покойных охранников не поленились таскать с собой парочку толкушек. От неожиданности кто-то из бойцов вздрагивает. Старлей нажал на все гашетки сразу, тройной рокот пулемётов враз отсекают возможность паники среди бойцов. Линия трассеров заканчивается на левом бронетранспортёре, высекает из него искры. Шкасы калибра 7,62 против брони бессильны, а вот 12,7 мм пулемёта Березина убедительны. Броневик натыкается на невидимое, но непреодолимое препятствие и разочарованно останавливается. Второй шарахается вправо. Шкасы разгоняют в стороны четверых солдат, успевших вывалится из бронетраспортёра.
— Парни! — азартно орёт старлей ближайшим бойцам. — Занесите хвост влево! Ещё, ещё! Хватит!
Треск немецких автоматов отзывается хлёстким градом пуль по самолёту. Со стоном валится один из автоматчиков, не успевший залечь. Опять рокочут авиационные пулемёты, останавливается второй бронированный перевозчик пехоты.
— Прикройте меня! — орёт старлей и сразу после усиления автоматного треска вываливается из кабины. Подползает к свисающей и воняющей бензином ленте, — кто-то пожертвовал своими обмотками, — достаёт спички.
Вовремя! Когда с хлопком загорается бензобак, все бойцы отползают под прикрытие горящего самолёта. И в это время оживает первый броневик, вернее, его пулемёт. «Страдивари»* второй мировой войны циркулярной пилой запевает свою бьющую по нервам песню (