Искусство в философско-эстетической концепции А. С. Хомякова является эманацией полной и всеобъемлющей любви, любви Божественной. Попытка утверждения любви как абсолютной ценности и абсолютной истины отличает художественные опыты русских декадентов. Но декадентское представление об Абсолюте весьма далеко от христианского.

«Активное эпикурейство» стало основным типом культурной ментальности, нашедшим воплощение в чувственной литературе русской классики. Однако при том, что эта ментальность так много внимания уделяет внешней, чувственной стороне бытия, в ней всегда есть место Богу. Однако к концу XIX века общеевропейская культурная ситуация «смерти Бога» распространяется и в интеллектуальной культуре России. В результате создаются условия для распространения свойственных любой культуре элементов пассивно-чувственной ментальности, не несущей никаких реальных моральных ценностей, за исключением предельно чувственных, «рафинированно патологичных». Так в русскую культуру и приходит декаданс.

По типу культурной ментальности декаданс занимает промежуточное положение между пассивно-чувственным и идеалистическим и во многом соответствует тому, что можно определить как цинически-чувственный тип ментальности, аксиологическое кредо которого не являет собой никакой подлинной целостности. Истина здесь не представляет собой ничего связного. Никаких устойчивых этических и эстетических ценностей, за исключением чувственных, замаскированных духовными, нет. Этот тотальный релятивизм находит воплощение не только в известной тенденции к художественной усложненности декадентского искусства, но и в эстетической установке на принципиальную противоречивость в сочетании с глубоким индивидуалистическим пафосом.

Индивидуалистический пафос литературы русского декаданса связан с солипсической абсолютизацией фигуры художника и определяет ключевую, интегрирующую особенность эстетики декаданса, каковой является объективация субъективных переживаний. Этот принцип позволяет мистические откровения субъекта познания принести в дар «умирающему миру». Объективация понималась декадентами в шопенгауэровском смысле – как переход субъекта в объект, то есть обретение формы: времени, пространства, причинности. Именно так предельная истина, открывающаяся взору художника, принявшего на себя функции Творца, приходит в мир. Поиски материала для творческой реконструкции мира сосредоточены в области ирреального, интерпретация которого носит в декадентской литературе всегда индивидуальный характер. Отсюда своеобразный декадентский мистицизм, синтезирующий в себе романтический, христианский и фольклорный. От ортодоксального мистицизма христианства он унаследовал мысль о том, что Абсолют (Бог) индивидуален, и «единение» с ним происходит через общение. Но если в христианстве это «диалогическое» общение, которое требует согласия партнера и потому не может быть односторонним усилием, то в декадансе оно, как и у романтиков, переосмысляется как слияние или замещение, а посему может восприниматься как еретическое. Относительная бедность индивидуального мира личности компенсируется тем, что он населяется образами мифологии и народной демонологии. Однако в центре идейного мира декадентской литературы по сути единственный вопрос: в чем смысл человеческой жизни.