И не возразить. Кто, в сущности, провинциальный адвокатишко для таких, как этот посетитель? Кто для них этот перетрусивший мальчишка, способный разве что жонглировать статьями и параграфами своих дурацких кодексов? Кто все эти угодливые клерки для тех, от кого зависит судьба пусть и периферийного, но всё же миллионного города? Жалкая мелочь, ничего не значащий мусор, пыль на подоконнике… Смахивая эту пыль или с досадой кидая ненужные обрывки бытия в ведро, кому придёт в голову объяснять, для чего это делается? Что ещё за дебаты с пылью!

А если послать этого хмыря ко всем чертям? В обтекаемых выражениях, но не согласиться? Не исполнить барски отданного приказа?

Тогда Саше Депову не останется места ни в родном городе, ни вообще где бы то ни было на виду. Тогда – бежать, долго, быть может, всегда скрываться от длинных безжалостных рук. Всей семьей оставлять налаженную жизнь, готовую к открытию нотариальную контору – у ЭТИХ не будет пощады ни к отцу, ни к матери. Скитаться по глухим углам, забыв о любимой работе. Навсегда проститься с Ларисой, той единственной женщиной, что накрепко забрала его сердце в маленькие своевольные руки. Да и Лоре, скорее всего, тоже несладко придётся…

– Помнится, я уже рассказывал, при каких обстоятельствах оказался в деле Крота. Зацепив отца, некие товарищи не оставили выбора ни ему с матерью, ни мне. Тогда я полагал, что работа ограничится вызволением этого упыря из СИЗО. Намерения контактировать с ним и дальше у меня не было, в особенности после знакомства с тобой. Но, как я только что сказал, у хозяев Крота имелись на меня совсем иные виды. Они и не думали отказываться от моих услуг. Хуже того – в их замыслах нашей семье отводилась роль некоего мозгового центра. Мы обязаны были юридически и даже тактически подготовить устранение сразу двух фигур, препятствующих переходу «Пластика» в иностранные руки.

Депов умолк, тиская в руках какую-то бумажку, потом повернулся к притихшей Лебедевой:

– От всего этого мать едва не отправилась на тот свет, с трудом отходит после инфаркта. Как я должен был поступить?

Он опять замолчал, кивая головой своим мыслям, словно продолжал давний внутренний спор.

– Может, расскажешь, как всё получилось со Златковским и Охрипенко? – тихо и без надежды спросила Лариса.

– У Охрипенко адвокатом Вероника Друзь? Хваткая дамочка, если надо, может из-под земли что угодно нарыть. Думаю, она уже в курсе всего. Её и пытай.

– Гришу посадят?

Адвокат посмотрел на Лебедеву с раздражением, как на прилипчивого несмышлёныша:

– Неужели ты не поняла? Многие постарались, чтобы его больше не было на «Пластике».