Репрезентативная универсальность также означает, что мы можем импортировать идеи и события, не будучи их непосредственными свидетелями. Например, как я упомянул в Главе 11, люди (но не большинство других животных) могут с легкостью обрабатывать двумерный массив пикселей на экране телевизора и видеть эти постоянно меняющиеся массивы как шифр для отдаленных или вымышленных трехмерных ситуаций, которые разворачиваются во времени.

На лыжном курорте в Сьерра-Неваде, вдали от дома, мы с детьми воспользовались «собачьей камерой» в питомнике Блумингтона, куда отвезли нашего золотистого ретривера Олли, и благодаря интернету перед нами предстала прерывистая последовательность снимков пары дюжин собак, которые бесцельно слонялись по огороженной игровой площадке, что слегка было похоже на частицы в хаотичном броуновском движении; и хотя каждый песик отображался довольно небольшим набором пикселей, мы часто узнавали Олли по незначительным особенностям вроде того, под каким углом расположен его хвост. По некоторым причинам мы с детьми сочли этот акт подглядывания за Олли довольно смешным, и хотя мы легко могли бы описать эту забавную сцену нашим человеческим друзьям и я готов поставить значительную сумму на то, что несколько этих строк вызвали перед вашим внутренним взором и сцену с собаками в питомнике, и сцену с людьми на лыжном курорте, все мы понимали, что нет ни малейшей надежды на то, что мы сможем объяснить самому Олли, что мы «шпионили» за ним, находясь за тысячи миль. Олли бы этого никогда не узнал, никогда не смог бы узнать.

Почему нет? Потому что Олли собака, а собачьи мозги не универсальны. Они не могут постичь идеи вроде «прерывистая последовательность снимков», «24-часовая трансляция», «подглядывать за собаками, которые играют в питомнике» и даже, если на то пошло, «расстояние в 2000 миль». В этом огромный и фундаментальный разрыв между людьми и собаками – в общем-то, между людьми и всеми остальными видами. Именно это ставит нас особняком, делает нас уникальными и в итоге дает нам то, что мы называем душами.

В мире живых существ магический порог репрезентативной универсальности пересечен тогда, когда репертуар символов системы становится расширяемым безо всякого заметного предела. На уровне видов этот порог был пересечен где-то на пути от ранних приматов до нас. Системы, находящиеся выше этого аналога порога Гёделя – Тьюринга – давайте для краткости называть их «существа», – обладают возможностью моделировать внутри себя других существ, с которыми они сталкиваются, – наскоро сколачивать модели существ, с которыми они едва знакомы, уточнять эти грубые модели со временем, даже придумывать новых воображаемых существ буквально с потолка. (Существа, склонные изобретать других существ, часто неформально называются писателями.)