На другой день около полудня он сидел наверху в комнате и шил. Почему? Почему даже тогда, когда по-настоящему любишь, тот, кто остается в живых, редко кончает самоубийством, чтобы последовать за тем, кого любил? Только потому, что живые должны хоронить своих мертвецов? Из-за того положенного ритуала, который надо выполнить после смерти близкого человека? Потому ли, что тот, кто остается в живых, словно поднимается на какое-то время на сцену, где каждая секунда превращается в вечность и куда обращены взгляды множества зрителей? Потому, что он еще должен выполнить какую-то свою обязанность? А может, если между людьми была любовь, овдовевший должен остаться, дабы воскресить любимого, и тот, кто ушел, тогда вовсе не умер, а, наоборот, только растет и возникает вновь в душе живущего?[27]
Глава 18. Размытое сияние человеческой идентичности
Глава 18. Размытое сияние человеческой идентичности
Я принимаю гостей и сам хожу в гости
Я принимаю гостей и сам хожу в гости
Среди самых общечеловеческих убеждений есть идея «одно тело, один человек», или, что то же самое, «один мозг, одна душа». Я буду называть эту идею «метафора птички в клетке», где клетка, разумеется, череп, а птичка – душа. Этот образ настолько сам собой разумеется и так безоговорочно встроен в процесс нашего мышления о себе, что произнести его открытым текстом будет так же бессмысленно, как сказать «один круг, один центр» или «один палец, один ноготь»; усомниться в этом значило бы рискнуть создать впечатление, что у вас живет несколько тараканов в голове. И все же именно в том, чтобы усомниться, и заключалась задача последних глав.
В противоположность метафоре птички в клетке, идея, которую я предлагаю здесь, такова: раз нормальный взрослый мозг является универсальной репрезентативной «машиной» и раз люди – социальные существа, взрослый мозг служит очагом не только