Айрис убежала.

Мэдди смотрела, как она удаляется, как Гай улыбается и раскрывает ей объятия.

— Здравствуй, сладенькая.

А потом произошло что-то странное.

Взяв Айрис на руки, Гай замер и посмотрел из-за ее темных кудряшек в сторону виллы. Очевидно, что-то в тени большой веранды привлекло его внимание. Глаза Гая расширились, будто это что-то или кто-то не на шутку его встревожило.

Мэдди перевела взгляд туда, куда смотрел потрясенный Гай, — это получилось у нее непроизвольно, как вдох, если сделать его после задержки дыхания, — ни на мгновение не задумываясь, что увидит. Но даже если бы она дала волю своему воображению, никак бы не смогла представить себе там… его! Руки в карманах, темные глаза и незабываемое лицо. «Неужели ты думала, что я пропущу еще один день рождения?»

С любопытством, не веря собственным глазам, Мэдди всмотрелась в стоявшего под верандой мужчину. И за долю секунды, не больше, узнала его. Белая сорочка. Льняной пиджак. Темные волосы под панамой.

К горлу подкатило рыдание. Оно поднялось выше, начало душить ее, но не вырвалось наружу.

Он стоял прямо за балюстрадой и не мигая смотрел на нее, будто не очень понимая, что происходит. Мэдди глядела на него — его подбородок и щеки напряжены и неподвижны, — в его лицо, так сильно ею любимое. И слезы наконец хлынули из ее глаз, а вместе с ними вырвался странный, сдавленный звук; то было ликование, всеобъемлющая бурная радость. На какой-то миг Мэдди знала только одно. «Он жив, — думала она, — жив». Сущее чудо, лавиной обрушившееся на нее, заполнившее легкие, сердце, пальцы, каждый нерв. Ей страстно хотелось побежать к нему, броситься в объятия. Ее тело так и рвалось туда.

Но она не двигалась с места.

И он тоже.

Мэдди не понимала, что их удерживает.

А потом он посмотрел за нее, туда, где застыл Гай, держа на руках Айрис. Медленно, разрывая сердце на куски, на Мэдди обрушилась суровая действительность: день рождения дочери, сад, в котором они все находились… Она видела, как Люк (ее Люк!) вглядывается в их дочь, сидящую на руках у Гая. «Стой, — хотелось закричать Мэдди, — не надо!»

Но он уже увидел.

Боль исказила его лицо. У нее душа разрывалась на части.

Потому что он наконец пришел. После шести лет ожидания он все-таки пришел.

И опоздал на два месяца.

Глава 28

Глава 28

Он ушел с веранды — она не успела сдвинуться с места и остановить, — исчез, не сказав ни слова, будто его никогда там и не было. А праздник продолжался: фокусник дул в свой рожок, люди хлопали и смеялись, пони ржали, и, кажется, никто и не заметил, как только что перевернулся мир. Мэдди смутно понимала: нужно продолжать радоваться, ведь никто этого не видел. Но думать могла только о том, что Люк жив; он жив, а она позволила ему уйти.