Печатается по: Последние новости (Париж). 1930. 28 февр.
Сергей Волконский «ЗЕМЛЯ»
Советские режиссеры, несомненно, обладают чувством природы. Они чувствуют Россию, ту Россию, которая еще не загажена, – равнины, нивы, деревья, чернозем; чувствуют и красоту деревенской толпы с ее отдельными типами, красоту деревенских ребятишек, выглядывающих из‐за ржи, и даже красоту того самого плуга, на окончательное погребение которого рассчитан фильм «Земля».
Перед немногочисленными приглашенными прошел этот фильм, показанный в кинематографе «Риальте».
Бегут переливы света, гребни растительной волны, и пропадают за холмами…
Яблоки. Крупные, спелые, на гибких ветвях крепко друг к другу прижались; на земле лежат, а потом кучками лежат, и среди них старый благообразный мужик лежит, руки скрестив, – отходит. Вокруг него: сын, внук и правнучата. Все великолепные типы; и какие мимисты! Бабы, девки голосят, убиваются: семья старых обычаев. Они – против колхозов, против трактора и всяких машин.
«Трактор едет!» С разных сторон раздается этот крик, стекаются люди – крестьяне, бабы, ребятишки. Всякому взглянуть хочется. Какие чудные лица, загорелые, с волосами по ветру, с солнцем в глаза. С поля, с насыпей, с соломенных крыш глядят, то радуясь, то удивляясь на диковинное зрелище машины, которая сама идет, пыль взметает. Даже лошади «любопытствуют», то табуном бегут, то как вкопанные останавливаются, головами качают. Картинно все это до последней степени. А этот дюжий мужик, на холме остановившийся, и по обе стороны от него два вола подняли слюнявые морды, увенчанные громадными рогами…
Умеют советские режиссеры
Черты лица крупные, мягко повинующиеся. Все на них ложится – и радость, и горе, и доброта, и зверство. Они, эти люди «от сохи», отлично сознают не только крайнюю степень мимического напряжения, но и самые неуловимые оттенки, зарождение одного чувства на фоне другого или мимолетный намек на другое чувство, чем то главное, в котором они пребывают.
Тем грустнее видеть ту «агитационную» чепуху, на которую употребляется этот драгоценный материал. Как только развертывается история, сюжет, так открывается какое-то неправдоподобие, теоретическая надуманность.
Василий пустил в ход трактор; работал целый день, возвращается домой сияющий. Так взволнован, что и ночью выходит на улицу, идет по сонному селу и от радости пускается в пляс – один на пыльной улице откалывает трепака. Печальная выдумка, сразу превращающая картину прекрасного реализма в слащавую теоретичность.