ДЖЕЙ: И, конечно, вы намекнули, что у вашего брата было прозрение по всей проблеме бабушкиного исчезновения.

ЛИНОР: Не совсем то, что вы зовете прозрением. Он тоже получил рисунок, другой, с каким-то мужиком на дюне в Пустыне, и по-обдолбанному обыграл его так и эдак и в итоге велел мне никогда не думать о себе. Не скажу, что это суперически помогло. И еще меня жутко депресснуло то, что он по-прежнему шизофреничен с этой своей ногой и, может быть, лично обеспечивает половину спроса на наркотики в Новой Англии.

ДЖЕЙ: Но меня-то интересуете вы.

ЛИНОР: Ну извините, я все-таки беспокоюсь за брата. Часть меня, которая вас так интересует, – тревога за брата.

ДЖЕЙ: Пустыня?

ЛИНОР: Простите?

ДЖЕЙ: Вы упомянули Пустыню, в контексте означенного рисунка. Вы про Пустыню с большой буквы?

ЛИНОР: Ну, песок был черный, и Ля-Ваш упомянул зловещесть.

ДЖЕЙ: То есть речь о Г.О.С.П.О.Д.-е.

ЛИНОР: Кто знает?

ДЖЕЙ: Но существует вероятность, что Гигантская Огайская Супер-Пустыня Образцового Дизайна имеет отношение к пропаже людей из дома престарелых.

ЛИНОР: Что здесь происходит?

ДЖЕЙ: Где?

ЛИНОР: Не оглядывайтесь, в этой-то дурацкой маске. Вы пытаетесь вложить мне в рот слова?

ДЖЕЙ: Этот чувак? Я?

ЛИНОР: Отчего у меня чувство, что меня стараются вытолкнуть в Пустыню? О которой у меня все эти ни разу не приятные воспоминания, потому что в детстве Бабуля брала меня туда с собой, бродить, и я должна была бесконечно выслушивать ее лекции об Одене и Витгенштейне, которых она считает типа совместным Господом, и мы рыбачили на краю Пустыни, и глядели в черноту…

ДЖЕЙ: Выразительное хм-м-м, скажу я.

ЛИНОР: У вас в ушах. И с чего бы это вы все стараетесь меня туда вернуть? Вы, мой брат, Рик говорил о Пустыне, Влад цитирует мне Одена, стихи, которые Бабуля часто читала в песках…

ДЖЕЙ: Лакомый кусочек для размышлений, если позволите…

ЛИНОР: И мистер эль-психо Блюмкер все старался сбагрить мне Пустыню перед тем, как его девушка потеряла платье и дала течь…