— Она… моя хозяйка… дружит с женщиной, которая живет на перешейке. С женщиной самой…

— Прошу вас, — сказал Уайлдер, — просто назовите ее имя.

— Констанция Уинстон.

И снова зрители загудели, то ли потому, что знали Констанцию, то ли потому, что много слышали о ней. Мэри было неприятно, что ту втянули в процесс, но это было ожидаемо. Мэри на своем опыте убедилась, что в этом мире репутация такой женщины, как Констанция, неизбежно будет запятнана клеветой и злословием.

— И каков, по-вашему, был план Мэри? — спросил Адамс, повысив голос, чтобы толпа угомонилась. — Зачем она тайно встречалась с Констанцией Уинстон?

Мэри шепнула нотариусу:

— Тайно? Почему он думает, что я ходила к ней тайно?

— А разве нет? — невозмутимо спросил тот.

Мэри вздохнула. Да, это так, но почему Адамс так лихо сделал подобное заявление? Ответом, разумеется, был тот факт, что Адамс — мужчина, а Констанция — независимая женщина.

— И вновь, сэр: мне не подобает рассуждать о таких вещах, — сказала Кэтрин.

— Вам задали вопрос, — напомнил Дэниел Уинслоу. — Прошу вас, не бойтесь… рассуждать.

— Ну, — сказала Кэтрин, — моя хозяйка не любит своего мужа. Это очевидно, раз она пыталась расторгнуть с ним брачный договор.

— И как это связано с Констанцией Уинстон? — спросил губернатор. — Эта женщина не упраздняет раздоры между мужьями и их женами.

— Нет, сэр, — подтвердила Кэтрин, и на этом все могло бы закончиться, но Адамс не мог допустить, чтобы в суде оставили без внимания дружбу Мэри с женщиной с перешейка.

— Мэри Дирфилд неестественно холодна по отношению к мужу? — спросил он.

— Холоднее, чем, я думаю, ей следует быть, — ответила девушка.

— А после того, как ее прошение отклонили, она стала уделять ему еще меньше внимания?

— Она стала чаще уходить из дома. Это мне известно.

— Потому что я ездила с преподобным Элиотом. Потому что я пыталась привести Хоуков обратно к Господу, — вмешалась Мэри.

Адамс закатил глаза, но губернатор кивнул.