— Согласен. Но мы знаем следующее. Мы знаем, что этой осенью Кэтрин Штильман видела Мэри Дирфилд ночью с зубьями Дьявола. Мэри этого не опровергает. Также мы знаем, что Кэтрин обнаружила зубья Дьявола и Дьявольскую монету в кармане передника Мэри. Мы знаем, что Мэри отметила стих из Библии, возможно, для своего проклятия. И наконец, у нас есть письмо, написанное ее рукой, в котором она планирует самоубийство, что говорит о помешательстве и, в свою очередь, может указывать на одержимость.

— Вы верный слуга закона, Столуорт, — заметил Уайлдер. — Но многое ли вам известно об одержимости?

— Нет. Я благодарен Господу, что мне не доводилось часто быть ее свидетелем.

— Должен признать, мне тоже известно не так много. И в данном случае меня смущает непоследовательность. Зачем Мэри Дирфилд призывать Дьявола, чтобы тот помог ей убить мужа, и затем кончать жизнь самоубийством?

— Я говорю только о том, что мы обнаружили, сэр.

Уайлдер кивнул, его позиция была ясна. Затем он спросил констебля, приходилось ли ему прежде призывать к порядку Мэри Дирфилд, но Мэри никогда не нарушала закон, потому обсуждение этого вопроса не затянулось. Даже Адамсу нечего было вставить. Затем они отпустили констебля и вызвали Валентайна Хилла. Нотариус говорил Мэри, что не может ручаться за показания старого торговца: он не одобрял поведения племянника и, естественно, считал его отношения с Мэри кощунственными. Но также это был близкий друг семьи Берден, и Халл заверил Мэри, что у ее отца и Валентайна уже состоялся долгий разговор и Джеймс умолял его о поддержке во имя дочери и Генри.

Теперь Валентайн стоял перед магистратами и приносил присягу.

— Благодарю вас за то, что пришли сюда, — сказал Адамс. — Мы знаем, как вы заняты.

— В это время года я занят меньше, чем обычно.

— Верно, — согласился магистрат. — Скажите, вы когда-нибудь ввозили к нам зубья Дьявола?

— Нет. Но, если быть совершенно откровенным, я не считаю их инструментом Нечистого. Я считаю, что это просто вилки. И этому суду известно, что мои добрые друзья ввозили их, — сказал Валентайн и дружески кивнул Джеймсу Бердену. Тот уставился в пол.

— Так или иначе, готовы ли вы признать, что люди, подвергшиеся искушению Сатаны, могут использовать их по иному, пагубному, назначению?

— Я готов это признать, но лишь потому, что Дьявол порочен и может вдохнуть зло даже в детскую игрушку, если захочет.

— Очень хорошо. Вы знакомы с Мэри Дирфилд, верно?

— Да, с тех пор как она приехала в Бостон.

— Каковы ее отношения с вашим племянником Генри Симмонсом?

— Как суду стало известно во время осеннего процесса, однажды он пытался поцеловать ее.