— Нет, — ответила она. — Но разве этот суд не обязан хотя бы рассмотреть эти вероятности? Например, я не знаю, чернит ли меня Кэтрин потому, что питает сердечную склонность к моему мужу — и если это так, то да поможет ей Бог, — или потому, что винит меня в смерти своего брата. Но я знаю так же верно, как и свой псалтырь, что она вполне могла закопать те вилки. А вилки, которые, по ее словам, были в моем переднике? Это всего лишь мое слово против ее слова, и…

— И поэтому вы обвиняете ее в колдовстве? — спросил Дэниел Уинслоу.

— Я просто говорю, что это ясно как Божий день. Точно так же у моего мужа есть склонность к насилию, что говорит о сердце, наиболее уязвимом к искушениям Сатаны.

— Это утверждаете только вы. Мы не видели доказательств, — возразил Адамс.

Мэри подняла левую руку, но магистраты все как один таращились на нее пустыми глазами.

— Я хочу сказать, — продолжила она, — что вы видите во мне только плохое и даже не предполагаете, что все может быть иначе. И Кэтрин, и Томас могут быть невинны как ягнята. Возможно, есть третий последователь Сатаны, которого мы даже не подозреваем. Но вы действительно хотите, чтобы на вашем счету была смерть невинной женщины?

— И это вся ваша защита? — поинтересовался Адамс. — Угроза?

— Вы меня слушали? Конечно, нет. Это лишь маленькая часть моей защиты.

— Но вы обвиняете других в колдовстве, а это серьезно, Мэри, — заметил губернатор.

— Я не разбрасываюсь такими обвинениями и никого конкретно не обвиняю, давайте не будем забывать об этом. Я только прошу, чтобы вы приняли во внимание, что есть другие варианты. Разве нельзя допустить, что заклятие было направлено на меня? Вы видите во мне только хищника, в то время как я, скорее всего, мышь в его когтях.

— Вы не мышь, — осадил ее Адамс. — И Кэтрин Штильман обвинений не предъявляли. Как и Томасу Дирфилду. Обвиняют вас. Защищайтесь. Не думайте, что вам удастся отвлечь нас от ваших преступлений.

Секунды проносились слишком быстро. Мэри не привыкла быть в центре внимания, а где-то на краю ее сознания оформлялась мысль, которую нужно было ухватить. Какое-то время она просто стояла молча, уйдя в себя.

— Мэри!

Это был голос губернатора.

— Минутку, прошу вас.

Бенджамин Халл и Джеймс Берден подошли к ней и начали что-то говорить, но она отмахнулась от них.

— Мэри Дирфилд, вы хотите сказать что-то еще? — спросил Эндикотт, проигнорировав ее просьбу.

Мэри кивнула.

— Да, — ответила она. Ей уже почти все ясно. И она продолжила: — Вот что еще. Я сказала, что я не охотник, а скорее жертва. Я сказала, что Томаса и Кэтрин также следует спросить, не искушал ли их Дьявол. Но есть еще одна возможность, которой никто из вас не предусмотрел. Она только сейчас пришла мне в голову.