Виктор выделялся среди пионеров, а потом и комсомольцев своей приверженностью принципам ленинизма: он без колебаний доносил на товарищей, если те хотя бы на волосок отходили от линии партии, и на колхозников, по его мнению отлынивающих от работы, которых он встречал в летних трудовых лагерях; за это его четыре года подряд назначали знаменосцем комсомольской дружины. Благодаря своей общественной активности Виктор поступил в Московский военный институт иностранных языков, где его завербовал КГБ, после чего он стал быстро продвигаться по служебной лестнице. Он работал не покладая рук, пока не попался на глаза Юрию Андропову. Тот искал талантливых единомышленников, разбирающихся в экономике, которые не скомпрометировали себя работой в органах при Сталине и Хрущеве, что было далеко не просто. Поэтому, когда в 1967 году Андропов стал главой КГБ, Виктора взяли в только что созданное подразделение по борьбе с экономической преступностью и доверили ему строительный сектор, в котором из-за деятельности подпольных структур поток государственных средств растекался по личным карманам; где происходило масштабное разворовывание цемента, древесины и прочих строительных материалов; где на всех уровнях расцветало взяточничество. Виктор почти сразу показал себя эффективным и неподкупным сотрудником; он раскрыл несколько хорошо организованных преступных схем, после чего прослыл человеком влиятельным и очень опасным.

А потом Виктор нашел своего дядю Игоря и спас его от верной смерти.

Его близкие, друзья и даже сам Игорь были убеждены, что он поступил так из родственной привязанности, откликнувшись на зов сердца, который требует от нас спасать попавших в беду членов семьи. Он и сам долго был в этом убежден. Но с годами Виктор ощущал, как в нем рождается странное чувство неловкости, едва заметный дискомфорт, которому трудно подобрать название, как будто он стал чужим самому себе. Он приписывал это напряженности работы, важности дел, которые выполнял на своем посту и за которые его высоко ценило начальство, что сулило еще более престижные должности.

В четверг, 19 апреля 1973 года Виктор снял в своем кабинете форму и переоделся в гражданский костюм. Это не удивило ни секретаря, ни коллег – они знали, что иногда по вечерам он встречается с женой или друзьями где-нибудь в центре и не успевает заехать домой на Восстания, чтобы переодеться. Виктор уехал с Лубянки ближе к вечеру; на улице было пасмурно, тающий снег заливал улицы коричневой слякотью. Он шел быстрым шагом, обходя грязные лужи, и через пятнадцать минут переступил порог хоральной синагоги в переулке близ Китай-города. Впервые в жизни. Почему именно в этот день? Задай ему кто-нибудь этот вопрос, он не смог бы ответить.