За день влага испарилась, но книжные листы остались скрученными; Павел как смог собрал книгу, зажал ее между двумя деревянными досками и обвязал веревкой; но две тетрадки слиплись намертво, и он не решился их выбросить, а подвесил перед печкой. Вечером ему бросился в глаза подсохший краешек страницы 338, на котором он с трудом различил несколько строчек, написанных словно специально для него:

«…Посреди этой молчаливой природы, на этой безлюдной земле, где нет и следа человеческого жилища, не требовалось усилий, чтобы вести жизнь в одиночестве и созерцании… но, подобно Моисею, мне нужно было увидеть Землю обетованную хотя бы издалека…»

Павел закрыл глаза. Где она, эта Земля обетованная? Мы мечтаем о ней, но ведь это мираж, название, которое мы даем своим иллюзиям; никто и никогда не достигнет ее. Он прижал к груди клочок бумаги. «Если мне не хватает смирения – что ж, Бог простит меня».

Павел читал страницу книги, висевшую на веревке перед его глазами, когда вдруг услышал мерные удары, словно кто-то бил молотком по стене. Спросив себя, какое животное может издавать такой шум, он вышел из хижины и увидел десяток монахов и рабочих с досками и слесарными инструментами. Он подошел ближе и спросил у Степана, который теперь был послушником, что они собираются строить на поляне. «Мы построим храм, отче, чтобы вы могли проводить службы и достойно принимать верующих, которые приходят молиться вместе с вами».

Пока одни раскладывали доски, пилили, сколачивали их гвоздями, строгали, красили, другие выгружали деревянные брусья, рейки, ящики с материалами. Степан объяснил, что сельские жители уже несколько недель расширяют и выравнивают грунтовую дорогу, чтобы можно было запрячь лошадь и доставлять продукты в скит на санях. Спустя неделю настоящая церковь с восьмиугольным барабаном и колоколом, с желтым куполом-луковицей, увенчанным железным крестом, гордо возвышалась на поляне и, судя по всему, могла вместить не меньше двухсот человек. Первая служба ожидалась на праздник Воздвижения креста Господня, который выпадал на 14 сентября.

Накануне группа монахов установила в церкви трехстворный иконостас высотой два с половиной метра, написанный отцами-монахами Белогорского монастыря, и повесила восемь больших икон, по четыре с каждой стороны. Архимандрит и сам пермский митрополит приехали на санях. Каково же было их удивление, когда после двух с половиной часов пути они увидели толпу в четыреста, а то и пятьсот человек, терпеливо ждавших на поляне, пока еще сотни две толпились в храме. Митрополит освятил новую церковь, дав ей имя Богородицы Заступницы Усердной, установил на алтаре покровительницу монастыря – Иверскую икону в великолепном золоченом окладе и с помощью архимандрита и Павла начал служить Божественную литургию.