Всевозможные стихийные бедствия происходят как в богатых, так и в бедных странах (например, США — лидер по количеству ураганов), только последствия этих катастроф совершенно различны. Швейцарская перестраховочная компания Swiss Re сообщила, что в 2013 году максимальные финансовые потери, причиненные стихийными бедствиями, были в Германии, Чехии и Франции. Однако наибольшие потери от стихии в человеческих жизнях в том году понесли страны третьего мира — Филиппины и Индия. Из-за высокой стоимости медицинского обслуживания и таких мер профилактики болезней, как водоочистные сооружения и системы канализации, бедные страны гораздо сильнее страдают от болезней, включая и те, которые в богатых странах практически полностью уничтожены. В чистом остатке получаем снижение продолжительности жизни в странах третьего мира.

Сколько жизней спасет тот или иной рост национального дохода, оценивается по-разному. Какой бы ни была конкретная величина — скажем, x миллионов долларов на спасение одной жизни, — все, что препятствует повышению национального дохода на такую цифру, фактически обходится в одну жизнь. Если какой-нибудь закон, программа или устройство стоит 5x миллионов долларов — как прямо, так и посредством торможения экономического роста, — то уже нельзя говорить, что они окупились, «если спасли хотя бы одну человеческую жизнь», поскольку они сделали это ценой пяти других жизней.

Пока ресурсы ограничены и им находится иное применение, избежать компромиссов невозможно. Это касается не только спасения жизней альтернативными способами. Не менее важен вопрос: какой ценой стоит продлевать одну жизнь? Кто-то скажет, что вообще нельзя определить ценность человеческой жизни. Но как бы возвышенно и благородно ни звучали эти слова, в реальном мире никто не станет тратить половину национального продукта страны на то, чтобы один человек прожил дольше на полминуты. Тем не менее такой поступок логически следует из утверждения, что жизнь имеет неизмеримую ценность.

Когда мы смотрим не на слова, а на поведение людей, то видим, что они ведут себя не так, будто считают жизнь — даже собственную — бесценной. Например, некоторые занимаются опасной работой (становятся летчиками-испытателями или взрывотехниками), если им платят зарплату, которая, на их взгляд, компенсирует риск. Другие даже рискуют своей жизнью ради развлечения, прыгая с парашютом, занимаясь рафтингом или альпинизмом.

В одном исследовании Гарвардской школы права использовались различные показатели ценности, которую люди в различных странах придают своей жизни, и было установлено, что средний американец оценивает свою жизнь в 7 миллионов долларов, канадцы — в 4, а японцы — почти в 10 миллионов. Какой бы ни была надежность и точность этих чисел, общие результаты, похоже, указывают, что на самом деле люди не ведут себя так, будто ценность их жизнь нельзя измерить, — и надо полагать, что жизнь других людей они ценят не выше собственной.