Когда в третьем часу ночи студенту удалось станцевать еще одну мазурку с Варенькой и пригласить ее на кадриль после ужина, она подарила ему перышко из своего веера. Счастливец только взглядом смог выразить свой восторг и благодарность: «Я был не только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был добр, я был не я, а какое-то неземное существо, не знающее зла и способное на одно добро. Я спрятал перышко в перчатку и стоял, не в силах отойти от нее».

Под конец бала студент восхищенно смотрел, как его Варенька танцует мазурку со своим отцом, красивым, высоким, статным полковником с серебряными эполетами. «Лицо у него было очень румяное, с белыми a la Nicolas I подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными, стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки, николаевской выправки».

Полковник оказался отличным танцором. «Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. Грациозная фигура Вареньки плыла около него, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек. Вся зала следила за каждым движением пары. Я же не только любовался, но с восторженным умилением смотрел на них. Особенно умилили меня его сапоги, обтянутые штрипками, – хорошие опойковые сапоги, но не модные, с острыми, а старинные, с четвероугольными носками и без каблуков. Очевидно, сапоги были построены батальонным сапожником. “Чтобы вывозить и одевать любимую дочь, он не покупает модных сапог, а носит домодельные”, – думал я, и эти четвероугольные носки сапог особенно умиляли меня. Видно было, что он когда-то танцевал прекрасно, но теперь был грузен, и ноги уже не были достаточно упруги для всех тех красивых и быстрых па, которые он старался выделывать. Но он все-таки ловко прошел два круга. Когда же он, быстро расставив ноги, опять соединил их и, хотя и несколько тяжело, упал на одно колено, а она, улыбаясь и поправляя юбку, которую он зацепил, плавно прошла вокруг него, все громко зааплодировали».

Любовь к Вареньке затопила сердце студента, а к ее отцу, с его самодельными сапогами и ласковой, как у Вареньки, улыбкой, он испытал необыкновенное – восторженное и нежное чувство. После ужина юноша танцевал с любимой Варенькой кадриль, был бесконечно счастлив, его счастье росло с каждой минутой и переполнило все его существо. Это была вершина его любви – и он резонно опасался, чтобы что-нибудь не испортило его счастья.