Развязность стихов скандализировала публику; очевидно было, что устроители «торопились беспорядком», и даже кучка безобразников опешила и замолкла; впечатлительные дамы были на грани обморока, наиболее почтенные посетители ушли из залы.

Литературное чтение по программе оказалось еще хуже и закончилось полной катастрофой. На бале (его вечерней части) не появилось ни единого семейства из высшего круга, остался только мелкотравчатый люд и городские безобразники. Совершенно провалилась «кадриль литературы» – «трудно было бы представить более жалкую, более пошлую, более бездарную и пресную аллегорию»[640]. «Выгнать всех мерзавцев, которые смеются!» – кричал губернатор. «Публику ругать нельзя», – с издевкой отвечали ему из толпы. Вдруг в окнах стал виден пожар – горела большая окраина. «Нас и собрали тут нарочно, чтобы там поджечь!»[641] – раздался истошный женский крик. Началась давка на выходе, люди выскакивали на улицу без теплой одежды.

Праздник закончился тем, что музыкантов избили, буфет разгромили и снесли, пили без памяти, плясали камаринского без цензуры, комнаты изгадили, заночевали в залах, в мертво-пьяном состоянии, на бархатных диванах и на полу, со всеми последствиями. Поутру их вытащили за ноги на улицу. Тем и кончилось празднество в пользу гувернанток губернии.

Наутро оказалось, что пожар был рукотворный, и, как выразился обезумевший губернатор, «Если что пылает, то это нигилизм… Для зажигания домов употребили гувернанток… Пожар в умах, а не крышах домов»[642]. Меж тем, под звуки праздничного оркестра сгорели не только дома, но и трое горожан, причем сначала они были зарезаны и ограблены.

Благотворительный бал для гувернанток губернии оказался циничным прикрытием общественных безобразий и зверских преступлений.

IX

…Зимний благотворительный бал в дворянском собрании в пользу процветания дешевых столовых, изображенный в рассказе А. П. Чехова «Анна на шее», избежал «достоевских» ужасов и прошел с блеском. Царицей бала стала героиня рассказа, 18-летняя бесприданница Анна, которая за короткое время своего брака с богатым, скупым и нудным стариком успела испытать смертную тоску и унижения. Уважать его, тем более любить было крайне затруднительно. «Это был чиновник среднего роста, довольно полный, пухлый, очень сытый, с длинными бакенами и без усов, и его бритый, круглый, резко очерченный подбородок походил на пятку. Самое характерное в его лице было отсутствие усов, это свежевыбритое, голое место, которое постепенно переходило в жирные, дрожащие, как желе, щеки. Держался он солидно, движения у него были не быстрые, манеры мягкие»[643].