«Оставим же хоть что-нибудь природе, и пусть не все наши мечтания сбудутся», – призывал Роберт Фрост. До него ту же мысль развивал Генри Торо, говоря, что богатство человека пропорционально тому, сколько он может позволить себе оставить в покое. Отдельные места на планете лучше сохранить в первозданном виде, чтобы мы могли оценить степень нашего влияния на окружающий мир. А иначе как мы узнаем, становится ли человечество богаче или беднее?

На Земле осталось совсем немного тех самых драгоценных мест, к которым применимо слово «нетронутый». И сейчас мы направимся в одно из них. Там мы сможем наконец понять, каким бывает океан, когда абсолютно никто не тревожил его в течение полувека.

Мы с Нэнси идем к причалу в полуночной мгле. С открытых пространств по обе стороны от нас птенцы бонинского тайфунника впервые в жизни взлетают в небо прямо из своих нор. Эти маленькие птички еще ни разу не видели дневного света, ни разу не летали. Сделав всего один шаг, молодой тайфунник выходит в мир, открывает для себя море и начинает жизнесмертную одиссею бытия, скитаний, поиска пищи в океане – все сам и все в одно мгновение.

Мы встречаемся в назначенный час и грузим на борт все необходимое: удочки, блесны и приборы для мечения рыбы. Поплывем на катере, который обычно возит туристов на спортивную рыбалку. Капитана зовут Дэйв Вулф. Его единственного подчиненного – Майк Мередит. Майк приехал на Мидуэй всего две недели назад, и ему здесь очень нравится.

– Эта поездка – настоящий подарок судьбы, – говорит он.

Тусклый, неверный свет береговых фонарей остается позади, над нами сияет тонкий серпик луны, и необычайно близко друг к другу мерцают Марс и Юпитер. Путешествие по темным волнам под чернильным покровом ночи таит в себе опасность столкнуться с дрейфующим бревном или каким-нибудь другим предметом, поэтому мы поплывем медленно и в пути успеем не только побеседовать, но и вздремнуть.

Наш катер движется вперед, а Дэвид Итано тем временем рассказывает мне о своей любви к океану. Впервые он увидел Тихий океан в юности, когда вместе с родителями переехал в Сан-Диего.

– Я почувствовал, что попал домой, – вспоминает Дэйв.

Он ловил желтохвостых луцианов, пеламид и фундулюсов в зарослях ламинарии.

Мы сидим на капитанском мостике и пьем прохладительные напитки. Когда я в последний раз видел Нэнси, она мирно посапывала в каюте. Я подумал, что немного отдохнуть ей не помешает. Мы с Дэйвом разговариваем очень громко, пытаясь перекричать шум мотора, и не слышим, как Нэнси барабанит в дверь туалета, в котором она застряла.