Налетают новые порывы ветра, и птенцы альбатросов принимаются энергично махать крыльями и подпрыгивать. На взлетно-посадочной полосе собирается около двух десятков молодых птиц, которые разворачиваются навстречу ветру и хлопают крыльями, словно ждут от диспетчера разрешения на вылет. Крупному птенцу черноногого альбатроса – он уже такой взрослый, что из-под новых глянцевитых перьев проглядывает всего несколько пучков пуха, – такая погода нравится. Он стоит, распростерши крылья навстречу неистовым порывам ветра. Теперь эти крылья достаточно длинны, чтобы сопротивляться потокам воздуха. Всего несколько шагов, и одна лапа отрывается от поверхности. Вот-вот свершится чудо – первый полет! Однако неведомое доселе чувство расставания с землей словно ледяным холодом проникает в его жаждущую приключений душу, и он сворачивает крылья и возвращается к своему бдению, точно смирившись с мыслью, что навсегда прикован к земле. Другой его сверстник вполне профессионально и по-взрослому разбегается с раскрытыми крыльями. Но при попытке подняться в воздух плюхается на живот. Неожиданно налетевший порыв подхватывает еще одного из них и разворачивает в сторону. Птенец, похоже, удивлен невидимым своенравием мира. Но он храбро продолжает бегать и подпрыгивать, позволяя ветру крутить собой то в одну, то в другую сторону, и выруливает на взлетно-посадочную полосу, вихляя то вправо, то влево, как самолет с пьяным пилотом.

Птенец черноногого альбатроса в воротничке из остатков пуха подскакивает навстречу ветру – всего на какой-то миг поток воздуха впервые подхватывает его под крылья, и лапы отрываются от земли на пару сантиметров. Непривычное усилие быстро утомляет его, но птенец, кажется, доволен: новизна ощущений, должно быть, привела его в восторг.

Функционирующие в полной мере крылья завершают развитие птицы, но для этого требуется как можно больше упражняться: тренировать сухожилия и грудные мышцы до тех пор, пока они не окрепнут достаточно, чтобы махать крыльями или твердо держать их на ветру час за часом, без устали преодолевая сотни и тысячи километров. Чтобы добиться этого, потребуется немало стараний. И тем не менее переход этого Рубикона всего лишь вопрос времени, и главная сила юных альбатросов – в терпении.

Видимость снижается до нескольких десятков метров, и на нас мгновенно обрушивается ливень. Капли бьют по коже так больно, словно с неба сыпется ледяной горох. Альбатросы поднимают клювы навстречу дождю, щелкают ими в воздухе, хватают капли, глотают драгоценную освежающую влагу, которую они теряли столько недель подряд. Иваго со своей командой прячется от дождя почти одновременно со мной. Уже под крышей он садится завтракать рисом и солнечной глазуньей и, кивнув в сторону открытой двери, одобрительно говорит: