Мы поджариваемся на солнцепеке, а тем временем вдали по небу скользят занавесы ливней, потоки дождя тянутся от облаков, словно щупальца медуз. Скоро темная полоса дождя окутывает и нас, заслоняя собой горизонт. Шквалистые порывы ветра и ливень вызывают всплеск активности среди молодых альбатросов. Они радуются той погоде, какую мы обычно ругаем. Выстроившись на пригорке, они машут большими темными крыльями. Огромных птенцов на берегу сегодня гораздо больше. Один из них то и дело отрывается от земли. И с каждым новым прыжком он задерживается в воздухе все дольше, поднимается все выше и все увереннее ловит крыльями ветер. Он быстро учится и у нас на глазах делает успехи. Еще один альбатрос отрывается от земли, но порыв ветра опрокидывает его на спину. Он довольно долго барахтается в песке вверх тормашками с неловко вывернутыми крыльями и силится встать на ноги, подняв целое облако пыли. Наконец ему удается перевернуться. Не медля ни минуты, он снова подпрыгивает вверх.
Съемочная группа National Geographic Channel присоединяется к нам после полудня. У них на борту Шивей, которая надеется провести выходной с пользой и посмотреть на тигровых акул. Билл Миллз перебирается к нам в лодку вместе с камерой. К сожалению, нам передают еще и корзину с хорошо знакомыми всем останками птиц – команда расстается с ними без сожаления.
– А что, нельзя было найти чего-нибудь менее мертвого?
– Мы очень старались, но не смогли.
Нашу лодку накрывает запах мертвых альбатросов, которые пролежали на солнце несколько дней. По правде сказать, воняет отвратительно. Они окончательно стухли. Но само по себе разложение – процесс интересный: вопрос в том, зачем бактериям вызывать гниение, если можно просто съесть тело еще до того, как оно испортится. Вероятно, бактерии приспособились подобным образом обозначать права на свою добычу, чтобы другие животные не покушались на нее – и на них самих. Альтернативная версия: нас отталкивает запах оккупированного бактериями мяса, и поэтому мы не станем его есть. Наш собственный механизм адаптации помогает нам избегать пищи, которая содержит потенциально опасные микробы.
В противовес зловонию на небе появляется радуга, постепенно становясь все ярче и ярче. Одни ощущения вызывают у нас отвращение, а другие – наслаждение. Сможем ли мы почувствовать себя как дома где-нибудь на другой планете и под другим небом? И может ли в аду так же скверно пахнуть? Брэд опускает корзину за борт, после чего становится полегче.
Скоро две мелкие темноперые серые акулы (