– Пусть здоровьем ответит.

– Если молодой оступился, это не значит, что надо отнять у него здоровье, – говорит старик. – Он же не утверждал, что ты козел. Он сказал «как козел». Это всего лишь сравнение с животным. Конечно, так тоже нельзя говорить. Но он, я думаю, это уже осознал.

– Как скажешь, Степаныч, – с обидой бормочет Шницель. – Ты человек управленческий, тебе видней.

Я в недоумении. Как может Степаныч ограничивать его? Ведь я допустил непростительную оплошность, и Шницель вправе с меня получить.

Камера озадаченно молчит. Камера уже настроилась на развлечение.

– Ну, дай ему пощечину, – говорит старик Шницелю. – Это будет заслуженно.

Шницель подходит ко мне. Пытается меня ударить, но куда ему. Я на полголовы выше и у меня все-таки навыки бокса. Я легко уклоняюсь. Шницель пытается снова ударить – я снова уклоняюсь. Камера начинает ржать. Камера уже отчасти на моей стороне.

Но я не могу давать сдачи. Если я сделаю это, Шницель потребует, чтобы ему позволили получить с меня как-то иначе. Он может получить при физической поддержке всей или почти всей камеры. Меня будут держать, а он будет бить.

Я пытаюсь свести конфликт вничью.

– Ладно, Шницель, давай забудем. Я нечаянно. С кем не бывает. Ну, самом деле, остынь. Считай, что я перед тобой извиняюсь.

Шницель стоит передо мной, багровый от бешенства. Шипит:

– Ладно, еще посчитаемся. Не спи теперь, а то замерзнешь.

Теперь он мой смертельный враг. И мы лежим рядом. Для того, чтобы поквитаться со мной, ему не надо далеко ходить. А поквитаться он может не обязательно чем-нибудь колюще-режущим. У тюрьмы на этот счет масса вариантов.

Я начинаю соображать, как выпутаться из такой закрутки. И вдруг слышу, как кто-то говорит Шницелю.

– Шницель! Если ты еще хоть раз! Ты меня понял?

Голос не спутать ни с каким другим. Оборачиваюсь и вижу Макса. Он стоит против Шницеля и держит его за руку. Шницель кривится от боли. Уж я-то знаю, какими тисками может быть ладонь у Макса.

Я соскакиваю с верхней шконки. Мне хочется обнять Макса. Но мало ли, чего мне хочется. Ему достаточно рукопожатия. Но всем понятно, что мы старые кореша.

Пока я бегал по стране, Макс осуществил свой план. Поехал в другой город, это был Омск. Там теперь училась в меде Маля. Ограбил там сберкассу. Был схвачен на месте преступления. После скорого следствия получил червонец и был доставлен Павлодар для отбытия по месту жительства. Теперь нас должны этапировать в одну колонию. И Шницеля – туда же. А Степаныча ждал соликамский «Белый лебедь», где ломали и развенчивали законников. С учетом того, что сломать его было невозможно, а менты не могли допустить, чтобы он оказался несломленным, его ждала верная гибель.