Степаныч продолжает свое назидалово:

– Наши неписаные законы твёрже писанных. Кто расставляет сети, сам в них попадёт, кто роет яму другому, сам в неё свалится, кто точит нож, сам от ножа погибнет. Кто убивает, сам будет убит. Кто приказывает убить, тоже будет убит по приказу. Не спешите с унижением. Унизив, вы унизили и в себе человеческое. Не плодите гадов, их и без того много. Не создавайте обиженных, из них менты создают пресс-хаты. В нашем доме нужно жить дружно, не отталкивая от себя мужиков и фраеров. Нож применяется только к гадам, которые ломали или помогали ломать людей. К другим оступившимся достаточно пощечины. Никогда не спешите с ненавистью – всегда успеется. Исходите из того, что ненависть не прекращается ненавистью. Ненависть можно прекратить только справедливостью. Сила должна быть справедливой, а мы – сила. Ведите себя, как культурные люди, чего вам стоит? И прекратите пороченье друг друга. Правда рано или поздно всплывает наружу, и тех, кто порочит чье-то честное арестантское имя, ждёт смерть.

В Степаныче сидит наставник. Ему бы в педагоги пойти. А он в голодные 20-е ударился в поприще карманной тяги. А потом раскрутился, приведя в исполнение воровской смертный приговор.

– Мы зависим только от нашего закона, в этом наша свобода и наша сила, – внушает Степаныч. – Конечно, иногда мы и от ментов зависим. Но и менты зависят от нас. Так что полной свободы нет ни у кого. Ни у них, ни у нас. А на свободе разве есть свобода? Поэтому… Поэтому не надо без повода и нужды драконить ментов. Они должны помогать нам переносить трудности. Тот, кто без нужды драконит ментов, настраивает их против всех арестантов без разбора, тот наносит ущерб нашему святому делу. Но! – Степаныч поднимает указательный палец со сломанным ногтем. – Но мы не должны идти ни на какое сотрудничество с ментами. Нас хотят ссучить – нельзя этому поддаваться. Мы должны упорно нести крест чистоты воровской жизни, которая чище, чем государственная конюшня. Разложение грозит нам только в двух случаях: если мы будет творить или закрывать глаза на беспредел, и если пойдем на сделки с ментами.

Самым важным сообщением Степаныч заряжает нас в прогулочном дворике. Мы должны передать на зону приговор на положенца по кличке Носорог. Передать некоему Спиридону, прошляку, сложившему с себя сан вора в законе по причине тяжкой болезни.

– Но учтите, огольцы, – предупреждает нас у решки Степаныч. – Если Носорог переиграет Спиридона, вам не жить. Спиридон уже стар, может проявить нерасторопность. Тут все варианты не просчитать, но я не могу передать депешу с кем-то, кроме вас. Никому нельзя верить. А вам… Вам я верю. Ну, так как? Беретесь?