Прокручивая потом в памяти этот разговор у решки, я не могу не смеяться над собой и Максом. Какими же мы были глупыми и каким хорошим психологом был Степаныч. При этом мне почему-то не хочется осуждать его. Он давно привык ходить по краешку жизни. Поэтому не считал зазорным отправлять на риск других. Это была рутинная специфика тюремной жизни. Нужно было либо сразу отойти в сторону, либо попробовать вписаться. Если бы я был один, я бы ни за что на свете не взялся за это поручение. Но рядом был Макс.

– Сделаем! – Макс поедает глазами Степаныча.

– Теперь о твоём отце, – продолжает Степаныч. – Я получил информацию. Не прими близко к сердцу, но в одной ситуации он повел себя неправильно. Сказал братве, что арестанты и менты – две стороны одной медали. Мол, мало чем друг от друга отличаются. Это так и в то же время не так. Я бы его понял и переубедил. Но не всем это дано. Братва в камере подобралась мутная, а твой отец не хотел взять свои слова обратно. Но это то, что мне сообщили. А теперь слушай, что могло быть на самом деле. Твой отец отказывался давать показания. Тогда его бросили в пресс-хату к беспредельщикам. Его хотели сломать, но не сломали. И тогда…

Макс слушает с мертвым лицом. И когда Степаныч умолкает, спрашивает:

– Как его ломали?

– Тебе лучше не знать.

– Степаныч, как его ломали? – с напором повторяет вопрос Макс.

Старик поясняет мягко:

– Только не принимай близко к сердцу. Ему отрезали ухо и заставляли съесть. Как настоящий мужчина, он отказался.

Макс оторопело смотрит на Степаныча, в глазах его загорается черный огонёк.

– Степаныч, а ты не можешь узнать, кто его так?

– В этой пресс-хате было трое, – отвечает старик, – двое взрослых и один молодой. Взрослых мне назвали, а насчет молодого пока непонятно. Но это рано или поздно всплывёт.

Он молчит, как-то странно глядя на нас, и продолжает:

– Скоро жизнь начнет разводить вас. Для тебя, – Степаныч смотрит на Макса, – тюрьма – естественное место уже сейчас. А он, – взгляд в мою сторону, – не такой, эта лямка не для него. В нашей системе так построено, что нельзя что-то принять, а что-то нет. А он обязательно чего-то не примет. Но ты не должен осуждать его за это. Он имеет право быть другим. Не убивай его и не приказывай убить. И попомни мои слова. Человек может соблюдать наши законы и быть при этом гадом. А может не соблюдать и быть благородным.

Глава 69

Глава 69

Этапников обычно привозят ночью, чтобы не будоражить зону. А то арестанты сбегаются, создают у ворот толчею, высматривают дружков и врагов сводят счеты, приводят в исполнение приговоры, в ход идут заточки. Одни ЧП и хлопоты ментам.