Тридцатого декабря после окончания рабочего дня Валя с Викой подняли по бокалу шампанского с Маргаритой, Эдиком и Тёмой за Новый год и новый бизнес. И Вика выдала всем премии, объявив, что они столько заработали, что могут позволить себе уйти на неделю на каникулы.

Тёма обронил, что следующий год начнётся с «груза 200», но Эдик возразил, что за неделю чеченцев угомонят. Как большинство игроков в компьютерные стрелялки, он считал себя «военным экспертом». Тёма не ответил, он вообще не отвечал Эдику, считая его умственно отсталым.

Дома на Новый год традиционно ждали Юлию Измайловну. Мать с Викой занимались столом, а Валю решили не будить. Она проспала двенадцать часов, а, честно говоря, спала бы ещё столько же. Зашёл Михаил с пирожными и мандаринами. Вика, конечно, хотела оставить его праздновать вместе, но пожалела Валю, у той не было на Михаила сил.

Юлия Измайловна принесла всем маленькие изящные подарки, а Вике большой дорогущий альбом «Русский натюрморт». Валя с Викой подарили ей хорошие духи, а себе невиданное чудо – только что поступившую в продажу мечту матери – хлебопечку.

Сели за стол, украшенный Викиными блюдами, созданными под влиянием Маргариты. Мать с особенным неодобрением косилась на её салат из сыра, винограда, ананаса и чеснока. Юлия Измайловна, увидев Ельцина, поздравляющего с экрана, буквально вскрикнула:

– Какой ещё покой и мир, если ввели войска в Чечню? Григорий Алексеевич против! Гайдар против! А Ельцина накручивают генералы!

– Как кризис-менеджер объявляю сейшен вне политики, смотрим «Огонёк» и радуемся голимой попсе, – перебила Вика и сделала телевизор на полную громкость.

– А я вот по Черёмушкинскому рынку иду тот раз, чую, что-то не так – малец от горшка два вершка в сумку сзади ручонку запустил и шарится! Я его хвать, вырвался, – включилась в беседу мать. – Баба, что в капустном ряду стоит, говорит, рот не разявь, беспризорников туча, мы их подкармливаем. А я и думала, откуда стока пацанов-то на рынке?

– У любого метро беспризорники вокруг «комков», уж не говорю про вокзалы и подвалы, – добавила Вика.

– Так на ём куртка хорошая, сапоги дутые, шапка новая!

– Всё, бабуль, из секонда или своровал!

– Беспризорников после войны повидала, с товарняка прыгали, в деревню шли, хлеба просили. Грязные все, драные.

– Эти, бабуль, в подвалах на тёплых трубах спят, в общественных клозетах фейсик моют, – объяснила Вика. – Бегунки. Кто из детдома, кто от пэренсов. От родителей, короче.

– Нечто от живых родителей бегают? – усомнилась мать.

– Мои пэренсы, по-твоему, жмурики? – подняла бровь Вика.