– Но вы же продолжаете принимать… Принимать всех этих людей. Зачем?..
Он долго молчал. Потом грустно покачал головой:
– Понимаю – после того, что я вам сказал, легко впасть в осуждение. Мол, сидит тут некто в качестве приманки для несчастных легковерных людей, и главное – ради доходов монастыря… Знаете, в минуты искушений мне и самому так кажется… Но нет. Я сижу здесь, чтобы дать людям хоть малую толику утешения. И чтобы потом молиться за них по мере сил. Ведь я никому из них не говорил того, что сказал сейчас вам.
– Вот как? Но почему? Почему вы мне это сказали? Вам показалось, я не нуждаюсь в утешении?
– Мария Акимовна. – Он посмотрел на меня так пристально, что я невольно повернула голову, и встретилась с ним глазами, и увидела такие же глаза, какие вижу в зеркале – красные, воспаленные, темные от горя. – Понимаете, то, что раньше текло сквозь меня рекой и сподобляло помогать людям, тот иссякший дар… Он теперь сочится малыми каплями, но все же сочится. И я чувствую, что вы – человек, с которым надо говорить предельно откровенно. И то, что я должен до вас донести, очень тревожно, очень больно… В вашу жизнь вошла беда. И естественно, она заслонила для вас все – ведь страдает ваш сын, ваша плоть и кровь. Это – в вашем сердце. Но умом вы понимаете, что ваша беда – лишь часть большой беды, навалившейся на мир, грозящей раздавить его. Это как бы два уровня понимания. Но есть и третий уровень – не ум, не сердце, но дух… Не важно, сколь глубоко вы верите в реальность иного мира. Духовный уровень понимания доступен каждому, нужно лишь приоткрыться, расширить поле своего сочувствия, начать сострадать не только близким, не только всем людям, но и всему сущему, в том числе тому, что существует за пределами нашей жизни. И вот