– Ясно.

– Чего тебе ясно? – Я вдруг начинаю злиться.

– Эй, успокойся. Я просто так… – В голосе стриженой соседки слышится испуг. Думает, наверное, что я какая-нибудь агрессивная, психованная.

Стриженая выбирается из-под одеяла, свешивает ноги с кровати, сует их в кроссовки. Вижу, что на ней – затейливо-дырявые джинсы и белая футболка с лицом Иисуса Христа и надписью: «Свободу Чуркину!»

– Я в туалет, – говорит стриженая. – Ты не против?

– А почему я могу быть против? – Мое раздражение сменяется удивлением.

– Так положено спрашивать, потому что вежливо, – рассудительно говорит стриженая. – Я недавно в Лефортове неделю кантовалась, меня научили. Если параша в камере, надо спрашивать: никто не против? А если народу много, обязательно надо спросить: никто не ест?.. Ну, короче, я пошла.

Не надев толком кроссовки, она ковыляет в сортирный уголок, садится там. Из-за низкой загородки мне видна только ее голова.

– Катя, – говорит она.

– Ника, – говорю я в ответ, постепенно привыкая к здешнему дурдому.

Прикидываю, сколько времени. Полчаса назад радио прохрипело, что к нам придут с проверкой. Значит, нужно вставать, заправлять постель?

Спрашиваю об этом Катю, покидающую отхожее место.

– А фиг их знает, – морщится она. – Может, и придут. Да только что они нам сделают? Это ж ИВС, в карцер не имеют права… Может, вообще про нас забудут и даже хавать не принесут. Я так попала один раз – два дня без жрачки… Думаешь, я понтуюсь, – говорит она, перехватив мой скептический взгляд, – типа, я такая крутая зэчка… Не, я не понтуюсь. Меня правда заметали уже пять раз. Этот – шестой. Но тут я еще не бывала. – Она мрачнеет, поджимает губы. – А раз приволокли сюда, значит, будут наркоту шить. По ходу, всё серьезно. Достала я их…

– Чем достала? – спрашиваю я.

– Свечусь много – в пикетах, на митингах. Либерастка, по их понятиям. Я из группы «Нет». Может, слыхала?

– Не слыхала. – Я плотнее кутаюсь в одеяло, меня продолжает трясти.

Катя берет одеяло со своей койки и набрасывает поверх моего:

– Вот, грейся.

– Спасибо. А тебе не холодно, что ли?

– Не, – мотает она головой, – нормально.