Еще более сложным способом преобразована идиома в финальной строке «Я сохранил дистанцию мою». Здесь, очевидно, обыгрывается выражение сохранять (держать) дистанцию, имеющее свое собственное значение – ‘физически или психологически держаться на расстоянии от кого-либо’. Однако это значение в текст не проникает: дистанция в строке предстает расстоянием (возможно, между стартом и финишем) на беговой дорожке. Через спортивную метафорику транслируется и онтологический смысл: это своего рода жизненная дистанция, путь, по которому продолжает перемещаться субъект стихотворения («Держу пари, что я еще не умер, <…> Что я еще могу набедокурить / На рысистой дорожке беговой»; ср. также: [Видгоф 2015: 146]).

В этом стихотворении, таким образом, идиоматика появляется с самых первых строк и в своем нормативном, и в переосмысленном виде. Ее функция в обоих аспектах – создание эмоционально заряженного текста: нормативное употребление выражает экспрессию напрямую, а переосмысленные фразеологизмы, актуализуясь в сознании читателя ассоциативно, обновляют лексический ряд текста и не позволяют ему свестись к нормативному языковому выражению эмоций. Как и в предыдущем случае, идиоматический план здесь проще, чем в стихотворении «В огромном омуте…», – он практически не затрагивает глубинного смыслового уровня текста и чрезвычайно легко опознается, несмотря на характерные сдвиги. Вместе с тем, в отличие от стихотворения «С розовой пеной усталости у мягких губ…», в этих стихах обыгрывание идиоматики устроено сложнее – вместо переноса эпитетов как основного конструктивного принципа реализуется более многоаспектная и менее заметная семантическая трансформация фразеологии.

4. «МАСТЕРИЦА ВИНОВАТЫХ ВЗОРОВ…» (1934)

4. «МАСТЕРИЦА ВИНОВАТЫХ ВЗОРОВ…» (1934)

Как нам представляется, различные идиомы и коллокации в этих стихах не просто обыгрываются (как в последних двух примерах) – идиоматика организует смысловое развитие текста. Иными словами, язык в целом и его фразеологический план в частности позволяют формализовать семантику «Мастерицы…». Хотя анализ глубинного смыслового плана стихов уже предпринимался [Золян, Лотман 2012: 129–141; Успенский Б. 2018б], с нашей точки зрения, стоит сделать более сильный акцент именно на идиоматике, поэтому ниже мы предложим свой вариант разбора этого хрестоматийного текста.

Стихотворение разворачивается на пересечении нескольких семантических полей – ‘любовь’, ‘речь’, ‘вода’, ‘темнота’, ‘восток’, ‘смерть’.