Эпитет темные (определяющий речи как ‘непонятные’) также соединяется с образом воды. Смутное значение коллокации темная вода / темные воды раскрывается в идиоме библейского происхождения (Пс. 17:12) темна вода во облацех (о неизвестном, неясном). В результате на пересечении всех указанных языковых образов и их коннотаций строится образ подводного (вспомним, что на глубине темно) темного молчания, в котором все загадочно и неясно.

Теперь обратимся к 4‐й и 6‐й строфам, в которых нет семантического поля ‘воды’[87]. В относящихся к героине образах («Маком бровки мечен путь опасный. / Что же мне, как янычару, люб / Этот крошечный, летуче-красный, / Этот жалкий полумесяц губ?») неявно проступает другой пласт фразеологии. Прежде всего, выделяется идиоматическое словосочетание опасный путь. По наблюдению Е. Сошкина, «с бровкой непосредственно корреспондирует путь опасный на основе фразеологизма ходить по бровке, а благодаря полумесяцу, янычару и спрятанному в слове МЕЧен ятагану <…> актуализируется и другой гипоним того же фразеологизма – ходить по лезвию» [Сошкин 2015: 18, 250]. Нам, однако, представляется, что вторая идиома (ходить по лезвию) для текста не актуальна. Скорее с помощью слова бровка актуализируется идиома ходить по бровке, которая означает то же, что и общеупотребительное выражение ходить по краю.

Интересно, что, хотя с янычаром герой сравнивает сам себя, кажется, что опасность несет сердящаяся героиня-турчанка с ее полумесяцем губ. Эта семантика опасности, возможно, возникает уже в начале текста. По мнению М. Безродного, в первых двух строках «Мастерицы…» «отыгрывается идиома заплечных дел мастер» [Сошкин 2015: 250]. При этом думается, что в первых двух строках эта идиома (если она действительно важна для текста), наряду с другими фразеологическими выражениями, в большей степени мотивирует лексический ряд (мастерица, плечи), а ее идиоматический смысл становится значимым лишь в 4‐й строфе.