В статье «Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма» (1974) Ю. И. Левин, Д. М. Сегал, Р. Д. Тименчик, В. Н. Топоров и Т. В. Цивьян писали:

Во многих стихах подлинным сюжетом, более того – «лирическим» сюжетом, оказывается не линейная последовательность языковым образом фиксированных «событий», а глубинная динамика противопоставления, переплетения и взаимного отождествления смысловых «тем» и «признаков», выделяемых лишь в результате аналитического исследования <…> Отсюда суггестивность и воздейственность мандельштамовских стихов, их восприятие одновременно на уровне дискурсивного понимания и подсознательного «суммирования» сходных в парадигматическом плане элементов (цит. по: [Сегал 2006: 190–191]).

Во многих стихах подлинным сюжетом, более того – «лирическим» сюжетом, оказывается не линейная последовательность языковым образом фиксированных «событий», а глубинная динамика противопоставления, переплетения и взаимного отождествления смысловых «тем» и «признаков», выделяемых лишь в результате аналитического исследования <…> Отсюда суггестивность и воздейственность мандельштамовских стихов, их восприятие одновременно на уровне дискурсивного понимания и подсознательного «суммирования» сходных в парадигматическом плане элементов (цит. по: [Сегал 2006: 190–191]).

Отчасти похожую точку зрения формулировала С. В. Полякова. Исследовательница, разбирая культурные и исторические реалии в стихах Мандельштама, обратила внимание на то, что многие тексты не выдерживают сопоставления с реальными историческими обстоятельствами – в них чрезвычайно много неточностей, анахронизмов и нелогичных переходов. По словам Поляковой, «культурологические построения Мандельштама основываются на деконкретизации, методе, показывающем объект как бы с птичьего полета, так что глаз схватывает лишь общие его очертания, на перевесе надрассудочного над рациональным и бутафории над подлинным материалом» [Полякова 1997: 66].

Подчеркнем, что исследование Поляковой не попытка уличить поэта в незнании истории и культурных реалий. Важнейшая ее цель заключается в том, чтобы ответить на вопрос, почему, несмотря на такую концентрацию неточностей, «культурологические» стихи Мандельштама кажутся убедительными и восхищают читателей.

Ее ответ состоит в идее иррационального восприятия:

Ведущую роль, мне представляется, играют не исторические детали и подробности: «запах времени» по преимуществу доносят элементы текста, рассчитанные на нерассудочное понимание (потому-то нас не сбивают с толку смысловые шероховатости и темноты, которые, как я пыталась показать, встречаются на каждом шагу) <…> Смысл <…> познается надрассудочно – по известному психологическому закону впечатление складывается началом и окончательно утверждается концом текста [Полякова 1997: 80–81].