Ошибочно было бы предполагать, что основным поводом для заявлений, дававшихся от лица папства и церкви, было только единственное желание власти и политические амбиции. Бесполезно было бы отрицать, что данный повод сыграл здесь свою роль. Вместе с тем нам не следует упускать из виду богословские воззрения, которым вполне искренне следовали в то время. Оставив в стороне «Константинов дар» – несомненную подделку, – следует подчеркнуть следующее. В то время полагали, что Бог сотворил человека ради высшей цели, для вечной жизни и вечного спасения, – именно это считалось единственным предназначением человека, его конечной целью. Не следовало стремиться к мирскому завершению своего бренного жизненного пути, что так поощряется государством, надо стремиться к сверхъестественной цели, о достижении которой печется церковь. У человека одно призвание, которое может окончательно осуществиться только через участие церкви и внутри самой церкви. Поэтому вполне естественно считать цели, ставимые церковью, в подлинном смысле слова высшими по своему достоинству и своей ценности в сравнении с целями любого светского общества. Так же вполне естественным выглядело характерное для канонического правоведения подчеркивание долга светских правителей облегчать достижение людьми их главной цели, подводившего под законодательство нравственное основание и помогавшего церкви в ее деятельности. Конечно же не следует думать о королях как о лицах, непосредственно зависимых от папы, а также считать, что императорская корона без лишних околичностей даровалась ее владельцам верховным понтификом. Однако суть дела в том, что даже наиболее крайние притязания папства скрывают под собой высказанное еще святым Августином теологически обоснованное видение человека и его предназначения, видение, которое оправдывало возможность таких притязаний, хотя само и не являлось прямым поводом для них.

Папские притязания или, другими словами, притязания от лица самой церкви, конечно, не могли не быть оспоренными. Например, папа Григорий VII сперва временно лишил короны, а затем даже низложил германского короля Генриха IV[316]. Ближе к концу XI столетия появился трактат под заглавием «Книга о сохранении единства церкви» («Liber de unitate ecclesiae conservanda»), автор которой отстаивал мнение, что, хотя Бог предоставляет императорскую власть даже совсем непригодным для этого дела лицам, в том числе Нерону и Юлиану Отступнику, мир при этом все равно должен быть сохранен, несмотря на то что приходилось повиноваться дурным правителям, получившим тем не менее свою власть от Бога, а не от папы.