Когда Фома Аквинский размышляет как философ, черпающий вдохновение у Аристотеля и размышляющий о политическом устройстве общества, его подход к форме правления отличается широким охватом и разнообразием. Существуют всевозможные формы правления, но нет ни одной формы правления, которая Богом предназначалась всем. Фома Аквинский предпочитает «смешанный» тип конституции, монархию, которая ограничивается не только совестью и уважением к устоявшимся традициям и существующим законам, но помимо этого наличием элементов аристократического правления (власть лучших) и элементов демократии[322]. На самом деле важным моментом является здесь то, что сама система правления должна руководиться соображениями всеобщего блага. Причем не следует слишком концентрироваться на высказывании следующего характера: законодательство имеет дело «со всем множеством народа и с государственным деятелем, с тем, кто, в свою очередь, заботится о всем народе» или на следующем: «Принц не обладает законной властью, кроме той, которая представляет собой интересы всего народа». Некоторые авторы усматривают в этих замечаниях наличие доктрины народного суверенитета (общедоступной верховной власти), а конкретно то, что суверенитет и верховная власть даруется Богом обществу в целом, в котором все это может осуществляться либо само по себе, посредством законов исполнения самим обществом, либо через делегирование этой власти какому-либо лицу или группе лиц. Однако, интерпретируя подобные суждения, необходимо ссылаться на сам контекст. Таким образом, мы можем утверждать, что во втором случае Фома Аквинский скорее говорит об избираемых монархах, нежели строит абстрактную теорию о форме правления. В любом случае Фома Аквинский понимает, что предпочтительнее предотвратить деградацию монарха в тирана посредством внесения в конституцию положений, предполагающих средства контроля за его деятельностью, нежели столкнуться с ситуацией, в которой убийство тирана представляется единственно доступным средством.

Трактат «De regimine principum», или «De regno» («О королевской власти») был адресован Гуго III Кипрскому[323]. Впрочем, некоторые авторы извлекли немало пользы из того факта, что Фома Аквинский, в своем стремлении удержать Гуго от желания поддаться искушению править тиранически, взывает к своекорыстию или эгоизму монарха. Ища скорее свою собственную выгоду, чем соблюдая общее благо, тираны тем самым отталкивают от себя как настоящих, так и возможных друзей; оправдывая самих себя, они запутываются и в итоге приносят в жертву вечное блаженство ради преходящих и сиюминутных выгод. Фома Аквинский говорит об этом достаточно подробно и ясно, чтобы дать возможность средневековому правителю представить, что благое и справедливое правление ему только на пользу. В том же сочинении он прямо говорит о том, что короля следует подбирать таким образом, чтобы по возможности удалить от него какой-либо шанс стать тираном. Несмотря на всю притягательность и привлекательность мотивированного благоразумного эгоизма, в нем все равно уже присутствует возможность становления тирании. Вот почему Фома Аквинский явно предпочитает, чтобы конституционные ограничения власти все-таки присутствовали.