Интересная особенность труда Иоанна Парижского заключается в том способе, с помощью которого он подходит к оценке природы государства и церкви. Необходимо помнить, что существом одной из идей, выдвинутых папством и его сторонниками, является требование соответствия единства христианского мира и единственного светского правителя, императора, с таким же единством духовной власти в лице папы. Подобное представление было обусловлено в том числе притязаниями папства на влияние в сфере светской жизни, – так, если сама церковь в действительности не обладает материальным орудием власти, то ведь император получает юридическое право его владением от папы. Вопрос – был или не был король Франции как субъект права подчиненным императору как светскому главе христианского мира – являлся скорее академическим или теоретическим, нежели практическим. Непосредственным предметом обсуждения для Иоанна Парижского были отношения между французским монархом и папством. Но единство христианского мира в качестве обсуждаемой темы давало возможности развития идей, непосредственно относящихся к природе церкви и государства.

Поскольку дело касается церкви, то в основе ее сущности лежит принцип универсальности или всеобщности. У человека есть только один предельный или высший удел в жизни, и церковь, которую беспокоит приобретение человеком его последнего удела, обладает в этом отношении универсальной миссией. Открываемая истина является одной и той же для всех, сама по себе она способна к изменению, в среде какого бы народа она ни осуществлялась. Однако в случае с государством положение дел выглядит иначе. Государство – это естественный институт власти, а не организация, наделенная сверхъестественной целью. Естественные различия – географические, климатические и этнические – формируют широкое разнообразие политических обществ, приспосабливающихся в своем становлении к различным обстоятельствам. При этом, исходя из факта духовного единства христианского мира под началом одного владыки, невозможно найти убедительных доказательств необходимости светского объединения или единства под началом одного императора. Проводить такого рода доказательства – значит смешивать сферы естественного и сверхъестественного.

В связи с тем что церковь является высшим духовным наднациональным институтом, снимается сам вопрос об аналогии между ней и государством. Церковь скорее канал, посредством которого нам сообщается божественная благодать, а его атрибутами являются молитва и исповедание веры. Церковь не обладает, впрочем ей и не следует обладать, какой-либо принудительной силой, наподобие той, которая составляет характерную особенность государства. Только благодаря смешению церкви с государством или при рассмотрении церкви как некой сверхдержавы можно доказать, что папство обладает правом на взимание налогов, а также правом распоряжаться нецерковной или светской собственностью. В своей собственной сфере деятельности государство автономно и независимо, а монарх, как таковой, не является субъектом, подчиняющимся папе. Да, папа может отлучить его от церкви, но это действие, скорее всего, наказание, применяемое в крайних случаях, и его не следует считать действием, имеющим гражданский характер.