– Я не буду хвалиться честью нашего рода, ведь Свава, оказывается, зачала меня со свинопасом!

Конунг очень удивился подобному упреку:

– Тебе налгали. Твой отец Ангантюр был самым храбрым среди фьордов. И теперь он и его враг Хьяльмар Мужественный спят в палатах, покрытых землею на острове Самсё.

Тут Хервёр возжелала добыть богатства убитых сородичей. Она велела служанкам перевязать ей волосы льняной тканью. Затем девушка собралась в одиночестве, взяв себе мужскую одежду и оружие, и отправилась к викингам.

Вскоре Хервёр приняла власть над одним из драккаров и направила его к острову Самсё. Хервёр велела высадиться на берег, сказав своим людям, что в курганах, возвышающихся в глубине острова, лежит множество сокровищ.

Но все воины воспротивились этому, сказав, что круглые сутки там разгуливают столь могучие злые духи, что даже днем на Самсё хуже, чем где-нибудь в другом месте ночью.

Наконец, викинги решили так: был брошен якорь, а Хервёр села в лодку и поплыла на ней к берегу в то время, когда садилось солнце. На острове девушка встретила человека, который присматривал за стадом овец. Она спросила его, как пройти к курганам. Пастух очень удивился пришельцу в столь поздний час и сказал:

– Там, где горит призрачный огонь, нечего искать ночлега. Потому как падет тьма, на тебя обрушатся духи мертвых!

Хервёр бросила на пастуха исполненный презрения взгляд:

– Не вздумай устрашить меня какими-то бабьими россказнями!

Тут пастух не стал спорить и поспешно погнал своих овец домой на хутор.

Тогда раскрылся курган, и, объятый высоким пламенем, Ангантюр предстал перед дочерью в виде призрачной полуистлевшей фигуры…

Тогда Хервёр высмотрела на острове место, где горел призрачный огонь, и пошла туда. Подойдя к курганам, она прошла через пламя, больше похожее на туман. Хервёр миновала несколько совсем древних и замшелых могил, пока не пришла к кургану берсерков.

Тут она сказала:

– Пробудись, Ангантюр, чахнущий в муравьиных кучах, под корнями деревьев, в шлеме, кольчуге, со щитом, сбруей и окровавленным копьем! Тебя будит Хервёр, твоя дочь! Отдай мне свой острый меч Тюрфинг, что сковали для Сигрлами дверги. Не должно даругу-мертвецу владеть добрым мечом!

Тут затряслась земля, раскрылся курган, и из него глухо ответил голос Ангантюра:

– Дочь моя, Хервёр, полная пагубы! Ты поступаешь во зло себе. Ты обезумела, если решила потревожить покой мертвых! Отныне Тюрфингом владеет только Один.

Хервёр не только не испугалась, но и даже не смутилась: