Не всегда вслух, но в воздухе висел примерно такой диалог. На уровне управленцев.

– У вас тут бардак! – шипят вновь пришедшие. – Как вы можете так расхлябанно работать?

– И много вы добились со своим порядком?! – с сарказмом парируют старожилы. – Белый дельфин, где ты? Ау! Дельфи-и-ин? В ответ – тишина! Просрали вы его. Не помог хваленый порядок.

– А чего вы нас позвали? Наверное, дела тоже хреново шли.

– Уж всяко лучше, чем у вас!

А в цеху бывали и стычки. Такая сценка того периода. Две упаковщицы, сортируя печатную продукцию, перекидываются мнениями: «Наш бы директор организовал лучше. Неудобные столы. Распределяют работу не поровну». Из-за стены выскакивает работница из «наших», подслушавшая разговор: «Скажите еще что-то против нашего директора – получите в ухо от меня. Поняли?! А ваш директор – полное фуфло!»

Это все было смешно, если бы не было так грустно. Самое тяжелое, что «наши» обиделись лично на меня – мол, подставил, испортил, разворошил теплое гнездышко.

И это была правда. «Любавич» до создания холдинга – это прежде всего дружелюбная обстановка. Я знал всех работников по имени-отчеству, их домашние проблемы. И они со своими просьбами легко приходили ко мне. Я много уделял внимание персоналу: от одалживания денег в сложных ситуациях до корпоративных пикников. После присоединения «Белого дельфина» предприятие одномоментно разрослось, управленческая структура усложнилась. Да к тому же я сразу замыкаюсь, когда меня обвиняют в чем-то. Былое доверительное отношение исчезло. Навсегда! Грустно. Наверное, не менее тяжело переживали рабочие. Когда я это понял, остановить караван уже было невозможно. Началась новая жизнь. Пришлось адаптироваться.

Здоровью первые месяцы эксперимента не способствовали – и ночные монологи с Артуром, и расстройство из-за персонала, и «бутылочное горлышко» на производстве. Как и любой проект в своей середине он казался катастрофой. Главным критиком «атаки двух коней» стал я сам. Ситуация расшаталась и текла в непредсказуемую сторону. Мы отключились от стратегии и занимались тактикой: разруливали проблемки, искали компромиссы и выходы из тупиков. Но стратегические проблемы слияния никто не отменял – они на время законсервировались и рано или поздно должны были выстрелить.

Одна из гниющих ран проекта – жесткость «внутренних» цен. Размещать заказы в других типографиях-конкурентах для «Белого дельфина» становилось выгоднее, чем на производственной площадке холдинга. При этом Артур все больше самостоятельно вел политику «Белого дельфина», в том числе маркетинговую, кадровую, а также направление финансовых потоков. На мои попытки участвовать в управлении «южного» отдела, он отвечал: «Не надо лезть в мои дела, занимайся производством и общими вопросами. А здесь я князь». Я отступил, не требуя подчинения на основании формальной должности главы холдинга. Да и дел на производстве действительно хватало.