Бывшей идейной революционерке-подполыцице Ашихминой-Андреевой также были не чужды любовные влечения. Ее мужчиной надол­го стал Самсонов[103].

Военный контроль как орган военной контрразведки достался Со­ветской республике от старой армии. Линия ВЧК по вопросу исполь­зования в спецслужбах бывших жандармов расходилась с установкой председателя РВС Троцкого, взявшего курс на массовое привлечение в новую армию царских офицеров. Уже в январе 1918 года Дзержинский потребовал ликвидировать старую военную контрразведку. Но Совнар­ком не поддержал его и оставил при РВС военный контроль, наполови­ну состоявший все из тех же военспецов. Тем не менее Президиум ВЧК 9 апреля 1918 года постановил «...взять в ведение ВЧК работу по воен­ной контрразведке». Так появились параллельные военному контролю структуры — фронтовые и армейские ЧК.

В конце 1918 — начале 1919 года военно-политическая обстановка на Восточном фронте изменилась не в пользу большевиков. 25 декабря 1918 года войска 1-го Сибирского стрелкового корпуса 27-летнего ге­нерал-майора Пепеляева захватили Пермь. Разгром красной 3-й армии открывал дорогу на Москву. 5 января 1919 года в Вятку прибыла пар­тийно-следственная комиссия во главе со Сталиным и Дзержинским. Одним из итогов деятельности этой комиссии стало упразднение воен­ного контроля и создание особых отделов ВЧК, на которые возлагался контроль за армией. 6 февраля ВЦИК утвердил «Положение об осо­бых отделах при ВЧК». Они должны были бороться с контрреволюци­ей и шпионажем, следить за военачальниками и изучать настроения в войсках.

Сталин и Дзержинский были довольны знакомством с начальником отдела военного контроля красной 3-й армии (вернее ее остатков) Сам­соновым. При реорганизации военной контрразведки он остался на по­сту руководителя нового особого отдела ВЧК этой армии. Здесь, уже являясь чекистом, Самсонов заявил о переходе от анархо-коммунистов в ВКП(б). Спустя три месяца его, по инициативе Дзержинского, отозва­ли в Москву и назначили начальником только что созданного в Москов­ской ЧК Особого отдела. Вместе с ним в столицу уехала его помощница и гражданская жена Андреева. Перевод их в Москву совпал с обострени­ем отношений большевиков и анархистов.

Если теоретическое наследие идеологов русского анархизма гвар­дейского офицера Михаила Бакунина и князя Петра Кропоткина выра­зить двумя словами, то ими будут «равенство и свобода». Поэтому анар­хисты «дружили» со всеми левыми партиями. Независимо от конечной цели борьбы их союзниками были и эсеры, и большевики. В то время разница в программах не играла большой роли, главным было сходс­тво в действиях. Митинги, листовки, контрабандная перевозка оружия для боевых дружин — вот постоянные занятия революционера неза­висимо от его партийности. Когда наступил октябрь 1917 года, то ра­бочим и крестьянам, солдатам и матросам стало тем более все равно, в чем там не сошлись за границей Ульянов с Кропоткиным.