После внезапного ухода колчаковцев из Коми края прапорщик Смирнов задержался в родном городе, где получил приказ уполномо­ченного по охране государственного порядка и общественного спокой­ствия в Тобольском уезде штабс-капитана Киселева охранять со своими пулеметчиками погрузку на эвакуационные пароходы «народных свя­тынь и ценностей банка, казначейств и сберегательных касс». На паро­ходах «Ростислав» и «Пермяк» находились и «серебряная вызолоченная рака из-под мощей Иоанна Тобольского, и реликвии Сибирского белого движения — ордена “Освобождение Сибири” и “Возрождение России”».

Из-за ранней зимы речной караван добрался лишь до села Тундрино Сургутского уезда. Здесь Киселев и Смирнов сдали по описи вывезен­ные из Тобольска ценности уездному уполномоченному Министерства снабжения и продовольствия Пирожникову и начальнику местной кол­чаковской милиции Волкову, после чего отступили по зимнику на На­рым. Уже в Томске офицеры доложили командующему 1-й Сибирской армией генерал-лейтенанту Пепеляеву о непредвиденных погодных ус­ловиях на речном эвакуационном пути. Потом сопровождали Пепеляе­ва до Харбина и вместе с ним участвовали в якутском десанте.

Высадившись 6 сентября 1922 года в Аяне, Пепеляев отправил Ки­селева и Смирнова через Енисейскую губернию к местам сокрытия вы­везенных из Тобольска ценностей. Большая часть их оказалась к тому времени на Приполярном Урале, где еще действовали остатки повстан­ческих отрядов метеоролога Сухих, высланного в Обдорск из Польши еще в 1914 году по подозрению в шпионаже в пользу Австро-Венгрии, и поручика Алексея Рочева.

В последнем бою с березовскими и обдорскими чекистами, о кото­ром сообщала 26 октября 1922 года в статье «Ликвидация бандитизма на Севере» тюменская газета «Трудовой набат», уцелел только прапор­щик Смирнов. Надежно спрятав доставшиеся ему в местечке Мака Юган два больших и три маленьких ящика с золотом в предгорьях Приполяр­ного Урала и отметив место тайника на карте, он на тех оленях, кото­рые, по газетному сообщению, «были растеряны по тундре», вместе с проводниками из повстанцев-зырян бежал в Финляндию. Возвращать­ся таежными тропами в Якутию уже не имело смысла: в ночь с 17 на 18 июня 1923 года дружина генерала Пепеляева сложила оружие[114].

Бежать за границу на Севере удавалось даже заключенным лагерей ОГПУ-НКВД. Об этом свидетельствовали сообщения иностранных информационных агентств. Так, в «Бюллетене не для печати» № 320 (иностранная информация ТАСС от 9 ноября 1929 года, лист 6) поме­щено сообщение о побеге из Соловков: «Агентство «Рейтер» сообщает из Гельсинфорса, будто финляндская пограничная стража задержала на лапландской границе 13 лиц (среди которых одна женщина), бежав­ших, по их заявлению, из заключения на Соловках. По словам задержан­ных, они работали на лесных работах и бежали, оглушив ударами трех человек из надзиравшей за ними стражи. Финляндским пограничным властям приказано следить за тем, не появятся ли новые беглецы».