Но это нескоро ещё будет, нескоро, через три года. Пока ж дела губернские вершить надобно. И в первую голову – государевы наказы.

31

Повелел Пётр Алексеевич безотлагательно завод пушечный строить. Недруги не дают передыху России. Государь в тревоге. Требует сыскать мастеров оружейных и без промедления лить фузеи и мортиры. Звать чужеземцев опять? Казне в копеечку обойдётся.

– А Ремез-то? – подсказал дьяк. – Литью у московских умельцев учился. И каменному делу, и горному.

– Зови немедля, – обрадовался боярин. Знал Ремеза ещё по Москве. Жил зодчий на боярском подворье. Читали вместе древние книги, спорили много. По сей день гордится Матвей Иванович парсунами, которые подарил ему Ремез.

Широки двери, двустворчаты, но мастер протиснулся в щель бочком, прихрамывая подошёл к губернатору, поклонился. Много воды утекло с тех пор, когда Матвей Иванович у себя привечал. Не раз убеждался, как люди, обретя власть, мгновенно меняются. И голос становится твёрже, и взгляд надменней. Потеряв её, мягчеют взглядом и голосом. Не таков ли старый знакомец?

– Не чинись, Ульяныч! Рад тебя видеть, – князь запросто обнял Ремеза, усадил в богатое кресло. – Чем похвастаешься?

– Похвастался бы – нечем. Ясак собираю. Усмиряю немирных. Тем и живу.

– Скромен! Куда как скромен! Видал я карту твою в Эрмитаже. Зна-атная карта! Пётр Алексеич генералов по ней экзаменует.

Вспомнив робость и заикания знаменитых вояк перед ремезовскою картой, князь жёстко усмехнулся. Многие, ох многие ему насолили! Один светлейший остался другом надёжным. Поддержка Меньшикова небескорыстна, но траты оправдываются с лихвой.

– Ясашник! – негодовал между тем Ремез; безысходность давила. Его разуму, его таланту дела не нашли по плечу. – Ярыгою стал каменных и горных дел мастер! Картограф и зодчий... Яр-рыгою!

– Сам государь плотничал, паруса кроил, – сгладил обиду его губернатор.

- Государю надобно для постижения... Я постиг! Руки, руки мои тоскуют! Иного ждут применения.

– Считай, дождались, – улыбнулся Матвей Иванович. Ликовал: с первых шагов судьба сталкивает его с людьми необычными, богом отмеченными. Так бы и дальше шло! Умельцев и мастеров беречь надобно. Приветить их, согреть ласковым словом.

«Не самодуром пред ними предстану, – размышляя о будущем, со стороны оценивал себя князь. – Отцом заботливым аль старшим братом. Им честь – мне выгода...»

– Фузею аль мортиру отлить сможешь? – неосторожно спросил князь и тем больно задел Ремеза.

– Младень был, в Аремзянах с тятей завод пороховой ставили, – буркнул Ремез. – Не с того князь начал.