— Что такое? — спросила Дез’ре тихим незнакомым голосом.

— Я не знаю. — Он заставил себя сесть, привалившись спиной к стене, и усадил ее рядом. Она была очень тощая. Дом словно реагировал на ее движения, стук растаял. — А что, если твой гибкий дом испортился?

— Я ни с кем здесь не дерусь, может, ему это не понравилось?

Он чувствовал себя виноватым за то, что нарушил баланс ее жизни, ее дома. За то, что пришел и не получил того, что хотел, и не знал, что ему нужно.

Она смахнула стебли с груди и рук и прильнула к нему.

— Я решила, что умру, если немного не посплю. Так внезапно меня сморило. А тебя?

— Да, я быстро уснул.

— Мне снились физалисы, которые задушили всех детей у всех родителей. Не помню, когда в последний раз мне приснился такой правдоподобный кошмар.

— Да ты нечасто видишь сны.

— Ты это помнишь?

Он погладил ее по спине.

— А что снилось тебе? — спросила она.

— Найя.

Он кашлянул. Его снова охватил ужас, впившийся острыми шипами в затылок, вернулось жуткое ощущение, будто она подглядывает за ним из-за угла. Мокрая рука ухватила его за локоть. Он был далеко от дома и, если так будет продолжаться, вернется очень поздно.

Дез’ре похлопала его по плечу:

— Что, плохой сон?

— Да, очень похожий на реальность.

— А ты ведь никогда не рассказывал мне о своих чувствах. О семье и прочих вещах.

— Я кое о чем тебе рассказывал.

— Но только самую малость.