— Нет, нечто совсем другое, — ответил Андонис.

Мэри была в своем грязном голубом платье. Она жадно ела, не отрывая глаз от тарелки. Ей стыдно было, что Евтихис столько болтал о ней. Будто преступление попросить корочку хлеба червячка заморить…

— Мэри, если ты меня еще раз лягнешь, то заработаешь затрещину. Ну, а мы, как говорится, будем мыкаться, жить по-спартански до тех пор, пока не наладим свое дело. Будем пробавляться кое-чем, есть на чужой счет, то у вас, то где-нибудь еще. Только так. Я ей говорю: если ты хотела изображать дамочку, надо было подцепить какого-нибудь хлыща со взбитым чубом.

— Перестань, Евтихис. А то я уйду.

— Ешь и не разговаривай. Где еще тебя накормят?

Андонис открыл банку и выложил консервы на тарелку. Он отрезал себе небольшой кусочек. Мясо было кислое. Он чуть не выплюнул его, но пришлось проглотить — пусть не возводят напраслину на его товар.

— Будь осторожен, Евтихис. Теперь развелось столько жуликов…

— Я уже слышал об этом от тебя.

— Никто не верит, что есть честные люди.

— Никто…

— Потому что сам человек не уверен в своей честности…

Андонис выпил воды. Неужели он отравился? Ну и пусть, наплевать! Если он признается, что консервы испорченные, он пропал. Он окажется тогда в дураках. Он внимательно следил, потянется ли кто-нибудь еще к тарелке с тухлым мясом. Стена картонных коробок словно нависла над Андонисом, угрожая раздавить его. Нет, не может быть. Он встал, чтобы взять другую банку. Сделал вид, что ради гостей ничего не жалеет. Открыл ее и тут же попробовал мясо. Вонючая кислятина! Его чуть не стошнило. Но он прожевал кусок и улыбнулся.

— Да, Евтихис, и я хотел бы соорудить для моей жены квартирку получше, с красивой мебелью, да вот прошу у нее в кредит еще немного времени… Всем обзаведемся, как только подвернется случай.

— Я ничего от тебя не требую, — вставила Вангелия.

— Не беспокойся, Вангелия, — сказал Евтихис. — Мы с Андонисом скоро откроем дело, и тогда… Ну, Андонис, что надумал?

Мэри опустошила свою тарелку и потянулась за консервами. Андонис не ответил Евтихису: сейчас Мэри решит его судьбу. Она воткнула свою вилку в мясо. Отправила кусок в рот.

— Тухлятина! — закричала она. — Эта банка тоже испорчена.

Скривив лицо, она с отвращением сплюнула.

— Вам, госпожа, померещилось! — с улыбкой произнес Андонис. — Консервы отличные. Я ел из той же банки, очень вкусно…

— Они совсем протухли.