— Будь спокоен, я все понимаю…

Тодорос сидел на втором этаже в кофейне, забившись в самый угол. Он не спускал глаз с лестницы, по-видимому, ждал кого-то. Андонис тотчас завел разговор о денежных делах Евтихиса, о том, что ему необходима небольшая сумма, чтобы купить два ткацких станка.

— Кабы мне знать, я бы выжал из старика побольше… Я-то, дубина, думал, что двести лир — целое состояние. Видишь ли, опыта мне не хватило. Только ты, дружище, можешь меня выручить… Для тебя я готов…

Испугавшись, что Евтихис начнет болтать ерунду, Андонис вставил, что нашел два хороших станка по сходной цене. Жаль упускать их.

— Если при вас придет пожилой господин, не уходите. Это судья, он давно преследует меня.

— Я его знаю, — не утерпел Евтихис. — Седой такой… Что, дружище, ему от тебя надо?

— Не знаю, как избавиться от этой пытки, — продолжал Тодорос. — Он считает, что его сын… Вчера он морочил мне голову целых три часа… Всюду он находит меня. Я уж переменил кофейню, так он пришел и сюда… Говорил я с ним и по-хорошему, и запугивал его, а он все свое. Вот и сейчас он должен явиться, его время…

— Я не знаю, конечно, в чем дело, — осторожно начал Андонис, — но если все в твоих руках, почему бы тебе не пойти ему навстречу? Сразу отделаешься от него.

— Ну, а как же с машинами, Тодорос? Ты меня выручишь? — спросил Евтихис, бросив на Андониса недовольный взгляд.

— Потом поговорим… Сейчас придет судья.

Сидя в сторонке, Мэри даже не слушала, о чем они разговаривали. Евтихис запрещал ей вмешиваться в его дела. И Мэри молчала. Добрый знак, стало быть, со временем она образумится.

— Разве не обидно: какую-то малость не хватает, чтобы начать дело! Я заплачу тебе хорошие проценты.

— Ладно, оставь меня сейчас в покое, — сказал Тодорос, — потолкуем в другой раз.

— Когда?

— Когда я немного приду в себя… Если вы не найдете меня здесь, я буду в конторе у моего племянника. Надеюсь, там он меня не разыщет.

Попрощавшись с Тодоросом, они вышли из кофейни, и их поглотила шумная улица.

— Ну, как с машинами? Когда предполагаешь взяться за дело?

Андонис понял: Евтихис жаждет помечтать. Нет ничего проще. Без особого труда он добился того, что глаза Евтихиса заблестели, он стал в восторге похлопывать себя по губам, и ему чудилось, что перед ним уже заработала настоящая фабрика. Раз Евтихису не терпелось увидеть эту радужную картину, было бы бесчеловечным отказать ему в таком удовольствии. Андонис с жаром распространялся о работе в две смены, о грузовиках, ожидающих на улице погрузки, о рациональной организации производства, о сложных механизмах, снижающих себестоимость, и крупных заказах. Евтихис окончательно растаял и не сводил с него глаз.